– Дай мне УПВ и принеси мою одежду.
– Нет.
Камерон испуганно посмотрел на девушку.
– Ты очень слаб, чтобы отправляться в путешествие во времени, и ты это прекрасно знаешь! – Она почувствовал страшную ярость. – Я пришла, чтобы предупредить, что должна ненадолго отлучиться. К тебе может заглянуть полицейский, потому что доктору пришлось сообщить о твоем огнестрельном ранении в полицию. – Легким движением головы она отбросила волосы с плеч. – Так что на твоем месте я бы начала придумывать правдоподобную историю о ранении вместо того, чтобы придумывать способ покончить жизнь самоубийством! – Она повернулась и направилась к двери.
– Ты не понимаешь. Торри… Торри… Черт побери… подожди!
Когда за ней закрылась дверь, Джейк в бессильном гневе ударил по кровати кулаком. Он попытался сползти с койки, но, к своему крайнему разочарованию, обнаружил, что настолько слаб, что не может даже сесть, не говоря уже о том, чтобы встать и отправиться за ней вдогонку. Торри ушла с кулоном, прежде чем он успел сказать правду. Он до сих пор не признался, что Кмер был его отцом. Так что сейчас ему приходилось рассчитываться за свой страх и признать, что у него такой отвратительный отец. Если Монтгомери убьет Рида, то и Джейк умрет, и каждая проходящая минута, прожитая вне 1863 года, приближала его к смерти. Джейк закрыл глаза и стал молиться, чтобы Торри вернулась вовремя.
Торри прошла по длинному больничному коридору, миновала главную комнату ожидания и подошла к лифту. Она с удовольствием сильно надавила кулаком на кнопку «Вниз». Спустилась на первый этаж и с огромным облегчением покинула больницу и Джейка. Какое-то время она шла быстро, потом убавила шаг и сообразила, что направляется в сторону дома деда. Если автобусы еще ходили, то в кармане у нее было достаточно мелочи, чтобы добраться до особняка Гамильтонов.
Автобус остановился сразу за городом. Торри предстояло еще долго идти пешком, как минимум миль пять, но это ее не пугало. Ей все равно нужно было время, чтобы подумать, попытаться разобраться в своих чувствах и мыслях. Оглядев окрестности, она поняла, что стоит поздняя осень, и застегнула куртку. УПВ перенесло их не только в другое время, но и в другое время года. «А что в этом странного? – подумала она. – Если устройство на самом деле было таким ненадежным, как говорил Джейк, то все было возможно». Торри пошла дальше по обсаженной деревьями дороге, радуясь, что светит яркое солнце. Идти было приятно, несмотря на то, что воздух был уже по-осеннему прохладным.
Торри Гамильтон с трудом могла поверить, что чуть больше месяца назад она провожала дедушку в санаторий и думала, что хуже того, что произошло с Натаниэлем Гамильтоном, быть не может. То, что деда упрятали в это мерзкое заведение, было ужасно и она по-прежнему была полна решимости что-нибудь сделать для деда после того, как вернется в свое время.
Но внутри Торри что-то изменилось. Это случилось в 1863 году, когда она помогала доктору Гамильтону ухаживать за ранеными, когда она увидела пустую штанину у Дэвида Рейнольдса. Тогда она поняла, что хуже войны на белом свете ничего нет. Это относилось не только к отдельному человеку, но и ко всему народу и, наконец, ко всему миру. Все собственные проблемы, какими бы трудными они ни казались, бледнели в сравнении с титаническими усилиями человечества, направленными на то, чтобы выжить.
Испытывал ли Джейк Камерон такие же чувства, как она? Не они ли заставили его попытаться убить полковника Рида, несмотря на то, что в глубине души он не хотел этого? В Америке двадцать пятого века шла другая война – война подполья с тираном Кмером. Но разве цели участников сопротивления и опасности, которым они подвергались, отличались от целей и опасностей в открытой войне? Разве товарищи Джейка по борьбе не рисковали, как южане и северяне, участвовавшие в Гражданской войне?
И Торри поняла, почему так рассердился Джейк. Он был не просто солдат, сражающийся в войне, пусть и тайной, он являлся единственной надеждой Америки двадцать пятого века, единственной и последней надеждой угнетенного народа и считал, что подвел их.
Девушка вспомнила шрамы, которые видела у него на спине в ту ночь, когда они занимались любовью. Откуда они взялись? У нее еще не было возможности спросить Джейка о шрамах. В Гражданскую войну совершалось много зверств и несправедливостей. Может, и время Джейка Камерона было наполнено такими же ужасами, с которыми люди так и не научились бороться?
Торри Гамильтон шла по дороге. Мысли ее лихорадочно метались в голове, и у нее не хватило сил с ними справиться. Рабство… Ей пришлось столкнуться с рабством в 1863 году. В Ричмонде и в госпитале Торри видела, как южане обращаются с черными рабами. Даже несмотря на то, что президент Линкольн провозгласил их свободными гражданами, в глазах большинства южан они по-прежнему оставались вещью, собственностью. Основная часть рабов не могла пожаловаться на хозяев.
А как обстояли дела с этим вопросом во время Джейка? Так же, как в девятнадцатом веке, или еще хуже?
Голова заболела, и Торри потерла виски. Сейчас она очень жалела, что дедушка дал ей кулон, который перенес ее в этот оживший кошмар!
Торри Гамильтон услышала мычание коровы. Подняв голову, она увидела, что до поместья дедушки оставалось чуть больше полумили. Она узнала изгиб дороги и ускорила шаг. Сердце взволнованно забилось от мысли, что она скоро увидит дедушку с бабушкой.
Девушка почти прошла мимо места, где раньше стоял старый дом. Огромных железных ворот и особняка, в котором прошло ее детство, еще не было. Торри перешла дорогу я стала рассматривать очищенную от деревьев землю, где, как она помнила, в девяносто четвертом должен стоять большой дом, и поняла, что сейчас только начинались работы по закладке фундаментов. Рабочих на площадке не было. Девушка приблизилась к кучам мусора и грязи, испытывая легкое головокружение от того, что попала в прошлое дедушки.
– Цып, цып, цып, – донеслось из леса за спиной у Торри Гамильтон.
Цыплят звал приятный женский голос. Торги пошла на голос. Перейдя лес, она увидела знакомый каркасный дом доктора Рандольфа Гамильтона, только сейчас он был очень старым и ветхим. И вспомнила, как дедушка рассказывал, что они с Мартой не сразу построили новый дом и какое-то время жили в старом… Сейчас как раз и начиналось строительство дома, в котором выросла Торри.
На заднем дворе стояла женщина и разбрасывала зерно пищащим цыплятам. Она убрала со лба прядь светло-каштановых волос, выбившуюся из аккуратного узла, и посмотрела на Торри. Торри узнала ее с первого же взгляда. Она прекрасно помнила свою бабушку, Марту Гамильтон, по фотографии, которая всегда стояла на столике рядом с кроватью дедушки.
