бесконечно благодарны ему за это.
— Но до меня доходили невероятные слухи. О том, что он выманил из потустороннего мира призраков и привидений, которые впоследствии принесли такой вред Гростенсхольму.
Говоря это, он криво усмехнулся, словно давая тем самым понять, что не верит в такого рода сплетни.
Но Малин кивнула:
— Да, это правда, он выманил призраков, этот серый народец. Это он вместе со своей любимой Вингой привели их в Гростенсхольм, чтобы вернуть его обратно. И они потом горько раскаивались в этом. Призраки захватили Гростенсхольм и держали его в своих руках, пока не явилась Сага. Но тогда имение было уже разрушено. Сага была матерью наших двойняшек.
— Вы говорите, была?
— Да, она родила меченого ребенка. А в таком случае женщины чаще всего гибнут.
Она знала, что Ульвар слушает их разговор. Но она не находила ничего опасного в своих словах. Она молчала только о сокровищах и колдовских способностях.
Ах, как мало она знала Ульвара! Она даже не догадывалась о его отчаянных, тщетных попытках в лесу разгадать собственную тайну! Иногда ему случайно удавалось какое-то колдовство, но он сам не понимал, как это у него получилось и что это такое. Иногда он видел существ, которых не видели остальные, или же узнавал что-то сам, без посторонней помощи. Но он не в состоянии был собрать воедино все эти устрашающие случайности. И это делало его еще более опасным. Человек, наделенный колдовскими способностями и не умеющий контролировать их, представляет смертельную опасность для окружающих!
Много чего они не знали об Ульваре. И сам он не собирался им ничего рассказывать!
Вольден и Малин медленно направились к воротам.
— Одной могилы здесь не хватает, — пробормотала она себе поднос. Но он услышал ее слова.
— Какой же? Она вздрогнула.
— Ах, это ничего не значит…
— Нет, я хочу знать!
И она неохотно произнесла:
— Ее звали Тула. Она исчезла.
— Исчезла? Каким образом?
— Никто не знает. Она пришла в Гростенсхольм — и пропала. Это произошло двадцать два года назад, она не оставила после себя никаких следов.
Она могла бы добавить: «И четыре демона исчезли вместе с ней». Но этого она не сказала. Вольден и так наслушался всего за этот день.
Возле кладбищенской ограды остановилась карета, из нее вышел Йонсен. Он встретил их у ворот.
— Я вижу, вы здесь, — пробормотал он. — И долго вы уже тут ходите? Надеюсь, ты теперь убедил ее?
Отвернувшись, Вольден оглядел кладбище. А перед этим Малин как раз заметила Ульвара возле ограды.
— Не знаю… — медленно произнес Вольден. — Думаю, у меня появился своего рода пиетет…
— Что-что? Пиетет? Почтительность? Какое это имеет отношение к нашему делу?
— Большое, — ответил Вольден, и Малин втайне возликовала. Ей хотелось обнять его за это. А он продолжал: — Думаю, нам следует принять во внимание возможность устройства лесного кладбища.
Выпучив глаза, Йонсен свирепо уставился на него.
— Лесного кладбища? — огрызнулся он. — Вздор! Ненужные расходы! Этот старый мусор необходимо убрать отсюда. Я сам разработал план, его одобрили в коммунальном правлении, и теперь ты считаешь, что я должен идти на попятную? Выставить себя на посмешище? Нет уж!
Выражение лица у Вольдена было напряженным.
— Я теперь по-другому все себе представляю, — сказал он. — Сровняв с землей эти могилы, мы многое потеряем, господин Йонсен.
— И что же мы потеряем? Кучу старых костей?
— Нет. Мы потеряем историю, господин Йонсен. Историю культуры. Бесценные памятники, у каждого из которых своя жизнь и своя судьба.
— Послушай, Вольден, тебе нужно немного отдохнуть, ты наверняка перетрудился в канцелярии. Это она заставила тебя переменить взгляд на вещи?
— Фрекен Кристерсдаттер помогла мне разобраться во всем. Я предлагаю обратиться сначала в Общество по защите памятников старины и послушать, что они скажут.
А он был по-настоящему смел! Малин все больше и больше восхищалась им.
Йонсен же был похож на разъяренного быка.
— А я предлагаю тебе прийти ко мне домой в семь вечера, и мы с настоятелем церкви вразумим тебя. Или, возможно, мы не будем обсуждать вопрос о смене твоей профессии… Вы тоже можете прийти, фрекен Кристерсдаттер. И вы, возможно, увидите, какой вред вы приносите своими разъяснениями, во что это может мне обойтись! У меня нет больше времени находиться здесь, мне нужно встретить председателя правления. Итак: в семь вечера!
Не успели они выразить свой протест, как он сел в карету и уехал.
Вольден побледнел.
— Надеюсь, что это не будет стоить вам вашего положения, — сочувственно произнесла она.
— Я тоже так надеюсь… — произнес он, но в его голосе не было уверенности.
— В таком случае…
— Я сам решу, что мне делать, — огрызнулся он, тут же принимая официальный вид.
— Вы знаете, где живет господин Йонсен? — спросил он.
— Нет.
— Тогда четверть седьмого я буду ждать вас на Липовой аллее.
— Спасибо, это очень любезно с вашей стороны.
— Вовсе нет, просто я выполняю свой служебный долг.
Он посмотрел вслед удаляющейся карете Йонсена. И Малин услышала, как он прошептал:
— Ишь какой важный!
— Ну? Как там дела? — спросил Вильяр, когда она появилась на кухне.
Щеки у Малин пылали, но она старалась отвечать как можно более равнодушно.
— Я еще не знаю. Думаю, одного из них мне удалось уговорить. Но с другим дело труднее. Кстати, он пригласил нас сегодня вечером к себе домой, чтобы обсудить все. Он хочет переубедить нас.
— Кого это нас? — спросила Белинда.
— Да еще одного типа, которого зовут, как мне кажется… Вольден.
— Это его тебе удалось уговорить? — спросил Вильяр.
— Да. Сначала он был очень высокомерен, но потом оттаял. Стал почти человечным, но только почти.
Вильяр и Белинда переглянулись. Напускное безразличие Малин кое о чем им говорило.
— Кстати, Ульвар тоже был на кладбище, — понизив голос, сказала она. — Шпионил за
