— Ты не можешь получить сокровища… — он старался говорить как можно более спокойно, хотя был так взволнован, что весь дрожал. — Я обещал это Хейке, находясь на борту корабля, плывущем из Дании. И ты знаешь сам, что не сможешь ими распорядиться должным образом.
— Именно я-то и смогу ими распорядиться! Я должен владеть ими!
— Зачем они тебе? — спросила Малин.
— Это тебя не касается, чертова шлюха! А вообще-то я собираюсь в долину Людей Льда, потому что Тенгель Злой выбрал меня для того, чтобы я освободил его.
— Пустая болтовня!
— Вы что, думаете, я не видел его? Мне чуть не удалось все провернуть, я чуть было не заполучил ту самую флейту…
— О Господи, — прошептал Вильяр.
В ответ на это послышался отвратительный смех.
— Да, я провел вас всех! А вы об этом не знали, да? Не знали о том, что я прочел все ваши проклятые книги о Людях Льда. Под самым вашим носом!
Все затаили дыхание. Он угрожающе приставил нож к горлу Бенедикты.
— Но флейта сгорела при пожаре. Поэтому я пришел за сокровищами. Давайте их сюда, да поживее! У меня нет времени долго ждать.
— Но сокровища находятся не здесь, — сказал Хеннинг.
— Знаю, старый олух! Ты, Вильяр, пойдешь вместе со мной и этой девчонкой и принесешь мне сокровища. А если ты не сделаешь, как я сказал, тогда…
Он сделал движение рукой, и Бенедикта вскрикнула. Все увидели на ее шее кровь.
— Ульвар, — взмолился Марко. — Отпусти Бенедикту!
Ульвар тут же обернулся к нему.
— Заткнись! Ты палец о палец не стукнул, чтобы помочь мне, а теперь ты вдруг стал таким человеколюбивым! Если что-то будет не по мне, я прирежу ее!
И он продемонстрировал, как он это собирается сделать.
Девятилетний Кристоффер увидел, что его подружка Бенедикта плачет, что у нее на шее кровь, и, прежде чем кто-то смог остановить его, он бросился к ней.
— Ты не имеешь права царапать Бенедикту! — закричал он, повисая на руке Ульвара.
Все ахнули, сделав шаг вперед. И все увидели, как рука Ульвара, держащая нож, с силой сжалась… И тут прозвучал выстрел, эхом отдаваясь среди домов.
Широко раскрыв глаза, Ульвар непонимающе уставился на своего брата. Но потом тело его обмякло, он выпустил из руки нож…
В руке Марко дымился пистолет.
«Как он решился на такое?» — единственное, о чем успел подумать Хеннинг.
Бенедикта с плачем бросилась к отцу. Он в отчаянии прижал ее к себе.
— Папа, — жалобно произнесла она. — Я дурна собой?
— Нет, — ответил он, чувствуя, как к горлу у него подступил комок. — Нет, нет, Бенедикта, для меня ты самая прекрасная на свете!
— И для нас тоже, — сказала Малин, сев на корточки возле нее. — Для всех нас ты самая красивая.
И тут все заметили, что Марко плачет. Такого они раньше за ним не замечали. Прекрасный юноша положил к себе на колени тело брата и горько оплакивал его.
— Это было необходимо, Марко, — мягко произнесла Белинда.
— Да. Но он был моим братом. Он всегда доверял мне, и вот я вынужден был это сделать… Я любил его, Белинда. Да, каким-то странным образом я любил его.
— Мы это знаем. Мы тоже любили его, Марко.
— Как вы думаете, он увидел, кто это сделал?..
— Нет, Марко, — ответил Вильяр. — Это была мгновенная смерть.
— Спасибо, — прошептал Марко, склонив голову над своим мертвым братом и осторожно гладя его жесткие волосы.
— Но как тебе это удалось? — растерянно спросил Вильяр. — Пистолет ведь лежал под замком! Марко покачал головой.
— Не спрашивай об этом, — еле слышно произнес он. — Это не имеет значения. Но, если тебе угодно знать, я увидел через окно Ульвара и Бенедикту и тут же взял пистолет, я очень расстроился. Мне не хотелось, чтобы… Ульвар…
Вильяр кивнул. Но все заметили, что эти пояснения его не удовлетворили. Все знали, что этот пистолет мог взять только он сам, потому что только у него имелся ключ.
«Сёльве тоже был способен на такое, — подумал Хеннинг. — Сёльве мог вызывать желаемых людей, желаемые вещи одним лишь усилием воли».
Все смотрели на этого странного Марко, которого они совсем не знали, потому что он всегда был таким замкнутым и немногословным. Он демонстрировал всем только мягкий, приветливый фасад, и всех это устраивало.
Марко встал. Они помогли ему уложить Ульвара на скамью, оправили на нем одежду. Вильяр накрыл мертвеца своей курткой. Не все еще было сказано…
— Марко, — сказала Малин. — Я думаю, ты должен нам кое-что объяснить.
Все отошли в сторону от лежащего на скамейке тела. Вытерев слезы, Марко вопросительно уставился на нее. Остальные в ожидании молчали.
— Я всегда была благодарна Ульвару, — сказала она. — Потому что он, несмотря на свое ненавистное отношение ко всему, защищал нас этими своими волками. Хотя, возможно, он сам никогда бы в этом не признался, как мне кажется.
Марко печально улыбнулся:
— Думаю, что будет лучше всего, если у вас останутся о нем добрые воспоминания.
— Так, значит, это был ты?..
Внезапно все обнаружили, какая стоит тишина. Ветер на минуту затих, издали доносился гудок паровоза, протяжный и печальный. Но окружающий мир теперь не имел для них значения. В роду Людей Льда произошло сведение счетов, так что ход времени был для них теперь не важен, это могло произойти в каком угодно столетии…
Марко стоял перед ними, держась от них на некотором расстоянии. Он сделал небольшое, едва заметное движение, и внезапно два огромных волка показались возле дома и стали по обе стороны от него.
Собравшиеся ахнули.
— Но иногда их было три, — заметил Пер.
— Если вы оглянетесь…
Все оглянулись, но ничего не заметили. Но когда они снова повернули головы к Марко, его не оказалось на месте. Вместо него там было трое волков.
Потом он снова появился, и двое волков исчезли.
— Значит, это был ты сам! — воскликнула Малин. — Значит, это ты спас меня и Пера от пожара в доме Йонсена?
— Да. Я не смог помешать Ульвару поджечь виллу, я не имел полной власти над ним.
— И ты охранял Кристоффера, когда он был маленький?
— Нет, это был один из моих… помощников. Сам же я был в это время в школе.
Все инстинктивно понимали, что о помощниках спрашивать не следует.
— Значит, это ты спас Вильяра, когда он тонул в ручье, — сказала Малин. — Но почему волк остановил меня, когда я бежала за Ульваром в лес?
— Потому что там он никому еще не причинял вреда. Я очень сожалею о том, что тот
