бороться и с мучительным теплом внутри себя. С жаром, который жег. Это было частью ее натуры, с этим она ничего не могла поделать. Ничего, кроме как молчать об этом. О, Вильяр никогда не должен был ничего об этом узнать!
Из этого беспросветного состояния ее вывели слова Тулы, обращенные к Хейке:
— Ты не просил наших предков о помощи в этом деле? Они же всегда помогают тебе.
— Предки Людей Льда никогда не вмешивались в поездки в долину. Я не чувствую, что они находятся поблизости от меня.
— Как ты думаешь, почему они ее избегают?
— Не знаю, но подозреваю, что у них там нет никакой власти. Тенгель Злой, видимо, наложил на долину проклятье.
— Вот так дела, — пробормотала Тула. В долине Южного Тренделага стоял день поздней осени.
— Мы, вероятно, на правильном пути, — сказал Хейке. — Но ничто не напоминает описание.
— Прошло много лет с тех пор, как здесь побывали Ульвхедин, Ингрид и Дан, — сказал Вильяр. Однако плохо то, что никто здесь не слышал разговоров о долине Людей Льда.
— Нет, либо мы приехали не туда, либо память об этом совсем канула в вечность, — сказала Тула. — Обидно, не так ли?
Вильяр улыбнулся.
— А как мы теперь найдем дорогу в горы? Хейке просиял.
— Церковь!
— Что с ней?
— Если мы на правильном пути — в нужном месте в нужной долине — то это должна быть церковь художника Бенедикта!
— Но ты ведь не думаешь… что это еще…? — произнесла Тула.
— Надо посмотреть. Пошли!
Через некоторое время они получили от смотрителя ключ от церкви и право самим «изучить архитектуру». Хейке помедлил у тяжелой церковной двери. Тула вообще не участвовала в этом, она ждала у ворот.
— Дед, я могу войти, — сказал Вильяр. — Я и Белинда.
— Спасибо, если вы этого хотите!
Они прошли вперед вдоль среднего нефа маленькой церкви. Белинда держала Вильяра за руку и рассматривала с любопытством старые стены с богатой росписью.
— Сюда, — приглушенным голосом произнес Вильяр и увлек ее в боковой неф.
Он знал, где это должно быть. Об этом написано в книгах Людей Льда. Не колеблясь, он подошел к темной стене. Они остановились и увидели на удивительно хорошо сохранившейся фреске дьявола, стоявшего позади женщины и явно увлекавшего ее на путь порока. Лицо женщины выражало почти позорное сладострастие.
— Ой, — прошептала Белинда. — Это же господин Хейке!
Вильяр взглянул на лицо дьявола и улыбнулся.
— Нет, это его предок, Тенгель Добрый. Это нарисовала его будущая жена Силье. Хорошо сделано, не так ли? Пошли, теперь мы знаем, как найти дорогу к долине!
Они нашли дорогу очень легко, как только в качестве исходного пункта у них теперь оказалась нужная церковь. Местные жители проложили новую дорогу значительно дальше, старая теперь наполовину заросла, с тех пор как в долину Людей Льда перестали ездить. Потом им было легко найти дорогу наверху, она была точно описана в книгах.
Поздно вечером того же дня они стояли у входа в долину. Они были в той части гор, где никто не решался ходить. Может быть, только пешие туристы, начавшие открывать возможности горного мира. Но сейчас они не видели никаких следов человека.
День был по-осеннему серым, с явным запахом зимы. Хейке был, видимо, прав, говоря о поздней и мягкой зиме. Но они застали, явно, переход к самому холодному времени года. Это было нетрудно заметить. Они мерзли на резком ветру, дувшем по вересковой пустоши у входа в долину Людей Льда. Но время беспощадно обошлось с ледником, запиравшим долину. Он еще оставался, в этом не было сомнений, но солнце и дождь подточили его, так что русло реки лежало между высокими краями ледника, как открытая рана.
— Хорошо, нам не придется ползти, — пробормотала Тула.
Они поняли по ее голосу, что у нее было беспокойно на душе, и то же самое почувствовали они все. Горы вокруг громоздились такие тяжелые и мрачные, от ледника на них веяло особо пронизывающим холодом, а луна выплыла на небосвод и стала постепенно холодно-белой.
— Мы здесь на ночь разобьем лагерь, — сказал Хейке. — Входить туда сейчас не имеет смысла.
Все были согласны с этим. Совместно они соорудили временный шалаш из березовых веток и шкур, захваченных с собой. Они не впервые ночевали на открытом воздухе, но это было, несомненно, самое холодное место. Чудесно было закутаться в шкуры. Была ли это рукотворная случайность или нет, но место Белинды оказалось рядом с Вильяром, и это было, вероятно, не лучшее место для сна. Она лежала совершенно неподвижно и почти не смела дышать. Поняла, что Хейке бодрствовал, но другие, видимо, спали.
Однако Вильяр не спал. Его беспокоила Белинда. Что делать ему с девушкой? Так легко ранить… Но разве она такая? Разве человек, который никогда ничего не ждет, может быть легко раним? Вильяр стоял перед большой дилеммой, когда речь шла о ней. Его нежность к ней была безграничной, его преданность тоже. Но в какой мере достаточно было этих чувств девушке, которая так безоглядно влюбилась в него? В ней был огонь, ее огромная сила притяжения объяснялась именно этим огнем… Но ему никогда бы не пришло в голову использовать ее слабость к нему таким образом. Например, как теперь. Она лежала, повернувшись к нему спиной, теплая, будто небольшая паровая машина. Это маленькое создание заключало в себе, вообще, поразительное тепло. Словно ее изнутри пожирал огонь, который она не могла потушить.
Идиотское сравнение! Он сам соорудил много лет тому назад ледяной панцирь вокруг своей души. Это тоже идиотское сравнение, но он чувствовал это. За это время он должен был подавить в себе так много: желание жить дома у матери и отца, страх перед привидениями, гнев и бессилие. Теперь все изменилось. Против своей воли и довольно интенсивно он оттаял, это была заслуга — или вина — Белинды. В ее присутствии просто невозможно было быть желчным и строптивым, потому что она бы этого не поняла. Она бы просто огорчилась и замкнулась, чтобы зализывать свои раны.
Паровая машина, однако? Откуда у него это сравнение? Он не так много знал о паровых машинах, этих фантастических современных сооружениях, которые революционизировали общество во всем мире. Он видел в действии несколько машин, и у него засосало под ложечкой. Он слышал также о том, что корабли, вместо того, чтобы ходить под парусами, двигались при помощи пара и что имелась так называемая железная дорога. Большие паровые кони тащили вагоны, где люди сидели удобно и перемещались с неимоверной скоростью. В Норвегии тоже, очевидно, готовились строить такие дороги. Неужели они могли бы ездить в Тренделаг таким образом? Поразительно, как мир шагнул вперед. За единственный короткий миг!
В этом или другом месте размышлений сон сморил его. Хейке был последним, кто заснул.
Белинда проснулась от голосов. Все встали. Она была последней. О, какой позор! Когда она вышла из шалаша, то вынуждена была прищурить глаза от света. На всей
