— Но ведь ты только что сказал, что дверь не представляет никакой опасности! — агрессивно произнес ленсман.
— Дверь — да, — ответил Натаниель.
— И что же это за… атмосфера? — почтительно осведомился Рикард.
Проведя рукой по лбу, Натаниель сказал:
— Я не знаю. Но это что-то неприятное. Это затрагивает так много чувств: растерянность, одиночество, озлобленность, жажда мести, жадность, надежда, безнадежность, тоска — все вперемешку. Но доминирует здесь настроение обычного, низменного предательства.
— Дело плохо, — сказал ленсман. — И все это так беспросветно?
— Да! Все беспросветно! — жестко ответил Натаниель.
Вежливо кашлянув, Рикард спросил:
— Эта атмосфера создается нами или самим помещением?
— Тем, что находится за этой дверью, — ответил Натаниель. — Оттуда несет какой-то мерзостью.
— Ты забываешь о стоящей перед тобой задачей, Натаниель, — сказал Рикард. — Здесь ощущается присутствие смерти?
Быстро повернувшись к нему, Натаниель сердито ответил:
— В данном случае это несущественно. Ленсман вздохнул.
— Что-то я устал стоять, — сказал он. — Давайте вернемся в комнату Эллен, включим свет и обсудим все. Мне уже надоело здесь шептаться.
Было приятно снова оказаться в маленькой, уютной спальне.
Ленсман прилег на постель, Натаниель сел на пол, прислонившись к стене, и Эллен опустилась рядом с ним, предоставив стул Рикарду. В голове ее пронеслась совершенно несвоевременная мысль: под свитером у нее по-прежнему была ночная рубашка. Когда у нее появится возможность одеться более подходящим образом?
— И что же нам теперь делать? — спросила она, не обращаясь ни к кому конкретно.
— Взломаем дверь, как только рассветет, — ответил ленсман. — Разрубим ее топорами.
— А есть ли нужда в подобном варварстве? — спросил Рикард.
— Несомненно, — ответил Натаниель.
— Впрочем, я сам не уверен в этом, — пробормотал ленсман. — Боюсь, мы можем спугнуть так какого-нибудь мерзавца.
Все задумались.
— Натаниель, ты еще не сказал нам, считаешь ли ты пережитое Эллен делом реальным или же это… нечто потустороннее? — спросил Рикард.
Эллен с нетерпением ждала ответа, смертельно боясь в то же время услышать его.
Натаниель, которого она мысленно называла «богоподобным», сама не подозревая о том, как она близка к истине, долго обдумывал ответ и наконец сказал:
— Мне самому хотелось бы ответить на этот вопрос. Но все так запутанно. Передо мной такой конгломерат впечатлений, что я никак не могу уловить сути.
— Значит, здесь что-то произошло?
— Вне всяких сомнений.
— Ты видишь, что находится за этой дверью? — спросил уполномоченный по криминальным делам.
Опершись руками о колени, Натаниель беспокойно уставился в потолок.
— Я видел маленькую комнату. Тесную и темную. Стены обшиты бревнами, крест-накрест, без всякой фанеры. Я увидел еще кое-что непонятное, совершенно неуместное здесь.
— Как это выглядело?
— Большое, круглое… Этих предметов там было много. Я не понял, что это такое.
Натаниель все больше и больше пугал Эллен. Рикард же хорошо себе представлял масштаб его возможностей и поэтому задавал ему вполне конкретные вопросы. Ленсман сидел на кровати, разинув рот и уставившись на Натаниеля.
— Что-нибудь еще?
— Н… нет.
В его ответе прозвучала неуверенность, при этом он бросил торопливый взгляд на Эллен. Рикард больше не задавал вопросов. Он хорошо знал своего родственника.
Проезжавший мимо грузовик нарушил тишину, и снова стало тихо.
— Скажи мне, — осторожно сказала Эллен сидящему рядом Натаниелю. — Ты сказал, что здесь необходимо мое присутствие. Но я до сих пор не поняла, какая от меня польза.
Вместо того, чтобы ответить, он спросил:
— Который час?
— Полночь.
— В какое время ты слышала вчера ночью шаги?
— Это было позже, я точно не знаю.
— Она прибежала ко мне в часов пять утра, — пояснил ленсман.
— Тогда подождем.
— Но что мне нужно делать? — боязливо спросила Эллен.
— Тебе ничего не нужно делать! — раздраженно ответил Натаниель. — Неужели ты ничего не понимаешь? Ты не поняла еще, что мне нужно выяснить, обладаешь ли ты одним совершенно необычным качеством, которое… Нет, считай, что я ничего не сказал, — с досадой добавил он. — Извини, я вел себя слишком грубо. Со мной такое бывает, когда мне приходится разбираться в таких запутанных историях, как эта.
Эллен кивнула. Она была просто несчастна оттого, что он разозлился на нее. Но она понимала его. А он искренне раскаивался в своих словах.
— Решение подобных загадок отнимает у него массу сил, — тихо пояснил Рикард. — Как только он узнает, в чем дело, он снова станет спокойным.
— Значит, ты не знаешь, в чем тут дело? — спросил ленсман.
Лицо Натаниеля было бледным и изможденным.
— Нет, — ответил он. — Все так противоречиво. Здесь мне требуется помощь Эллен.
Она с тревогой вспомнила рассказ Рикарда о запутанном деле, когда Натаниель сразу понял, что ничего сверхъестественного там не было.
Теперь же он этого не утверждал.
Нижняя губа ее задрожала. Натаниель не мог видеть этого в темноте, но сразу же положил свою ладонь на ее руку и пожал ее. Это очень помогло ей. Как нравились ей его руки! Сильные, красивые, обладающие необычными свойствами. Эти руки излучали тепло, спокойствие и уверенность. Позже она узнает, какие огромные ресурсы таятся в этих руках, но пока она даже не подозревает об этом.
Она знает лишь, что в комнате есть источник мощных сил — и эти силы исходят от него.
Внезапно его рука замерла, и ленсман шепнул:
— Тише!
На первом этаже послышались тихие, медленные шаги.
4
Сначала все сидели, словно парализованные, но когда крадущиеся шаги достигли лестницы, все четверо вскочили, и в комнате опять стало тесно.
— Те же шаги, что и вчера? — шепотом спросил уполномоченный по криминальным делам.
— Не знаю, — ответила Эллен. — Возможно. Я не уверена. Но вчера они слышались наверху.
