Шарлотта долго объясняла Тенгелю, как управлять усадьбой. Она приняла его в большой комнате. «Для нее это, верно, маленькая гостиная», — подумал Тенгель. В этом дворце (так он называл про себя господский дом) все было невероятных размеров.
— Ну что ж, господин Тенгель. Теперь осталось только подписать бумаги.
— Какие бумаги?
— Контракт на покупку дома. Тут написано, что вы купили маленький домик за некую сумму. Но платить вам, естественно, не придется.
Тенгелю не хватало воздуха. Он упал на стул. Стул Шарлотта предложила ему с самого начала, но он отказался сидеть в присутствии фрекен.
— Вы хотите сказать… что этот маленький дом теперь наш? Правда?
— Конечно. Тут, по-моему, и так все ясно.
Тенгель опять потерял дар речи. Шарлотта терпеливо ждала. Лицо ее было бесстрастно, но внимательный зритель заметил бы огонек радости в ее глазах. Радость от того, что можешь отдать что-то другим, — великая радость.
— Фрекен Шарлотта, мы не можем это принять. Вы уже сделали для нас больше, чем достаточно.
Женщина сразу стала серьезной:
— А вы когда-нибудь пробовали убить собственное дитя, господин Тенгель? Долгие годы горько сожалеть о содеянном и вдруг получить его назад — целого и невредимого? Разве вы можете знать, что это такое?!
— Я знаю, — неслышно прошептал Тенгель. — Да, я знаю. Я так боялся за Силье, что оба раза чуть не убил плод. Сначала Лив. Я ведь жизнь готов за нее отдать… А вот теперь…
— Опять?
— Да. Но Суль остановила меня. Я очень хорошо вас понимаю.
Эта семья нравилась Шарлотте все больше и больше.
— И обо мне вы позаботились. Одно то, что не донесли на меня, многого стоит. А ведь я бросила живого ребенка…
— Клянусь вам, нам с Силье это и в голову никогда не приходило.
— Спасибо! Большое вам спасибо! Суль… Очень странная девочка. Знаете, я даже боюсь ее…
— Не стоит, фрекен Шарлотта. За друзей она готова умереть.
— Теперь я знаю.
Шарлотта отвернулась поправить букет, а Тенгель в это время внимательно разглядывал ее. Он жалел ее. Еще бы! Ведь ей так не повезло в жизни.
— Да, мы отвлеклись от дела. Я не могу принять такой дорогой подарок…
— Представьте себя на моем месте! Как я страдала все эти пять лет. Если вы примете этот подарок, я смогу жить около своего сына. А потом Гростенсхольм отойдет ему по наследству.
Как хорошо, что Тенгель все еще сидел на стуле, а то бы он точно не устоял на ногах.
— Вся эта огромная усадьба? И земли, и леса?
— Давайте трезво посмотрим на вещи. Я уже никогда не выйду замуж. Мальчик — вся моя жизнь. Если на то будет Божья воля, то я через несколько лет заберу его в господский дом. Если он захочет, конечно. Я не хочу покупать его любовь.
Тенгель не сразу нашел слова:
— Вы необычайно хороший человек, фрекен Шарлотта, — тепло и прочувственно сказал он.
— Неужели? — горько улыбнулась та в ответ. — Я стала такой только благодаря вашей семье. У вас есть еще какие-нибудь просьбы?
— Разве недостаточно того, что мы уже получили?! Но… вообще-то мне и вправду хотелось попросить у вас…
— Говорите.
— Я, конечно, мог бы и сам все сделать, но… Мне нужна ваша помощь. Видите ли, Силье давно уже мечтает о липовой аллее у дома. Для нас эта мечта всегда оставалась несбыточной. В долине Людей Льда жилось тяжело. А теперь мне так хочется подарить ей немного счастья. Не могли бы вы помочь мне достать липы…
— Хорошо, я постараюсь. Идея просто замечательная.
Уже через две недели Тенгель рыл ямки для шести деревьев.
— Это дерево я сажаю для себя. Ведь я теперь крестьянин, — с улыбкой сказал Тенгель, сажая первое деревце.
Когда дерево было посажено, дети забросали ямку и стали утаптывать землю.
— А это для Силье.
Потом посадили деревца для Суль, Дага и Лив.
— Остались еще саженцы? — Тенгель взглянул на Силье.
— Да. Для фрекен Шарлотты.
— Итак, для фрекен Шарлотты, — торжественно произнес он.
— Она такая добрая, — добавила Суль.
Посадив деревья, все пошли к дому. Тенгель остался один. Из окна Силье видела, как он ходил от дерева к дереву. Со стороны казалось, будто он произносил заклинание над каждым деревцем.
7
Тенгель не сразу свыкся с мыслью, что усадьба и вправду стала их собственностью. Осознав, наконец, что все и в самом деле принадлежит им, он почти целый вечер ходил по дому и поглаживал стены — удивленно и благоговейно.
«Все мое!» — думал он, оглядывая дом. Потом вышел на улицу, прошел мимо колодца и надворных построек. Тенгель не помнил себя от счастья. Та сгоревшая усадьба в долине Людей Льда тоже была их собственностью, доставшейся по наследству. Но она была совсем крохотная. А о такой большой он даже и не мечтал. Тенгель обдумывал, за что надо взяться в первую очередь…
Наконец вернулся в дом и лег. Силье уже спала. Он нежно погладил ее по голове. Спасибо тебе, великий и всемогущий Боже, за наше спасение. Благослови Шарлотту Мейден!
Пока Шарлотта здесь не жила, дела на усадьбе шли ни шатко, ни валко. Тенгель с головой ушел в заботы. Работа ему нравилась. Постепенно все стало приходить в норму, он чувствовал, что быть управляющим — его призвание. Гигантский механизм господской усадьбы был запущен на полную силу.
Силье была не против домашних животных. Но, зная, что она не может видеть, как забивают скот, Тенгель обещал делать все сам.
Неожиданно умер барон Мейден. С ним случился апоплексический удар после одного из ужинов. Ужин состоял из восемнадцати блюд. После смерти барона вдова, ко всеобщей радости, переселилась в Гростенсхольм.
У них начали собираться гости — из Осло, Тонсберга [14] и других мест.
Тенгеля ожидали перемены.
Баронесса всем расхваливала своего лейб-медика. Рассказывала, как он вылечил ее радикулит, всего лишь легким прикосновением руки.
В один прекрасный день Тенгель получил приказ явиться во дворец Акерсхюс[15], Тенгель ужасно нервничал, пока ехал туда. Жена одного близкого наместнику человека почувствовала себя плохо. Поэтому, когда они услышали
