понимания, некоей общности. Эта девочка… Знаешь, Силье… я боюсь ее.
Словно через силу Силье произнесла:
— В своих вещах, в пальто, она прячет большой узел.
— Я знаю. Его ей дала Ханна.
— Ты думаешь, стоит оставить его у Суль?
— А ты? — задал он встречный вопрос.
— Решай сам. Ханна, ну… как бы это сказать… оставила Суль свое наследство?
— Да, я в этом уверен. Я давно уже понял, что Ханна выбрала Суль и решила сделать ее своей наследницей. Давным-давно она хотела, чтобы наследником стал я. Но я отказался. И вот с тех пор она меня ненавидит. Суль для нее как манна Небесная. В ее узле, должно быть, очень ценные вещи. Разные забытые мази и рецепты, которые наш род хранит. Ханна потому и держалась так долго, что должна была все это кому-то передать. Я бы не стал отбирать узел у Суль. По крайней мере, сейчас.
— Да, ты прав. Дети! Живее!
Они двинулись быстрее. Смеркалось, но, к счастью, было еще не совсем темно. Они вплотную подошли к горному перевалу.
— Разве лошадь тут пройдет? — скептически спросила Силье, оглядывая огромные камни, валявшиеся тут и там у прохода.
— Попробую найти дорогу. Иначе придется ее бросить.
— Здесь? В этой всеми покинутой долине? Она же не выберется отсюда. И речи быть не может!
— Не надо так, Силье.
— Лошадь пойдет с нами, — веско сказала Силье. — Она нам еще пригодится.
— Да.
— И без нас она не может.
Тенгель отвернулся, чтобы скрыть улыбку. Силье разволновалась, щеки покрыл густой румянец. Тенгель знал, что она будет бороться за лошадь до конца. Его так потрясла преданность жены, что на глазах выступили слезы. Тенгель быстро сморгнул.
Шаг за шагом они пробирались меж камней. Много раз попадали в тупик, вновь возвращались назад и искали другую дорогу. И все из-за лошади. Но они ее не бросили.
И вот наступил тот неизбежный миг, когда они, обернувшись, окинули последним скорбным взглядом обезлюдевшую и растерзанную долину Людей Льда.
Почти ничего не было видно. Их дом находился там, за плотной дымовой завесой. Вряд ли они еще вернутся сюда.
Они долго стояли молча. Даг всхлипнул. Тенгель обнял мальчика.
— Я буду долго скорбеть о долине, — с трудом проговорила Силье. — Мы сохраним добрую память о ней. Мы — вся наша маленькая семья — были там счастливы.
— Это правда.
— Мы долго терпели, когда соседские дети дразнили наших детей. Так часто случается — когда самому нечем похвалиться, ищешь козла отпущения. А потомков Тенгеля Злого каждый был не прочь обидеть.
— Бедные дети.
Силье поняла, что это относилось не к их детям.
— Тенгель, — вдруг прервала Силье сама себя, с невысказанной грустью в голосе. — Помнишь, что сказала Ханна? Теперь из рода Людей Льда остались только мы.
— Да. Только теперь я это понял.
— Никого не осталось, Тенгель. Совсем никого! Мне страшно даже подумать об этом. О каждом человеке, ребенке из нашей долины… Мне что-то нехорошо.
Она выпрямилась.
— А Элдрид? И ее муж? Она ведь тоже из Людей Льда.
— На ней кончается род.
— А Хемминг?
— Хемминг скорее всего мертв. Спасти свою шкуру не так легко, как он думал. Кажется, я знаю, что там случилось. Как я уже говорил, его наверняка снова схватили. И чтобы спасти свою поганую шкуру, он предал нас и показал дорогу в долину Людей Льда — или, как ее называют там, в большом мире, «крысиную нору, где обитают только ведьмы и колдуны».
Силье видела, как Суль сжимает края мешка, а губы беззвучно шепчут:
— Хемминг! Да, его зовут Хемминг.
Даг деловито спросил:
— Так нам повезло?
— Да, — сухо сказал Тенгель. — А теперь в путь.
— Будем идти всю ночь?
— Мы не можем отдыхать. Ночь слишком светла. Необходимо оторваться от них, если они вздумают преследовать нас. Скоро выйдем к глетчеру, и идти станет еще тяжелее. Сначала пойду я, буду пробовать дорогу посохом, а вы пойдете за мной, след в след. Тогда мы убережемся от невидимых ям. Все пойдут цепочкой, и лошадь тоже. Надо чем-нибудь обернуть ее копыта, чтобы было не так скользко. Идти через ледник придется долго. Это очень опасно, но выбора у нас нет.
Силье кивнула. Дети снова сидели на лошади, а она и Тенгель шли пешком, выбирая путь меж камней. Силье следила за лошадью. Кобыла стала беспокойной, пятилась, не хотела идти вперед. Ее пугал мрачный, негостеприимный ландшафт.
Долина Людей Льда скрылась из вида.
3
Но Хемминг Убийца фогда[7] был все еще жив. Да, именно он рассказал о долине и о том, как пройти к Людям Льда. Он же показал дома Тенгеля и Ханны — наследников Тенгеля Злого. Хемминг давно имел зуб на Тенгеля, мужа Силье. Все никак не мог простить позорную трепку, что тот ему как-то задал.
На допросе Хемминга присутствовали жена и дочь фогда, которым очень понравился статный парень. По их просьбе Хемминга отпустили.
Подталкиваемый алебардами кнехтов, он покинул Тронхейм.
Справедливости ради нужно заметить, что Хемминга мучила совесть и он горько сожалел о своем предательстве. Ведь его отец и семья тоже жили в этой долине.
Да, но с ними-то ничего не случится. Ведь кнехты ловят только колдунов, убеждал он сам себя.
Кнехты сделали свое дело и сейчас спускались с горы. Это были те шестеро, что ворвались в дом Ханны и Гримара. Они выполнили приказ и теперь могли ехать дальше. Их задание было самым опасным; Хемминг призывал остерегаться Ханны.
Голоса их эхом отдавались в пустотах ледника.
— Тьфу! — сказал младший. — Ерунда! Какая-то там старуха!
Рыжий кнехт заржал:
— А вы видели, как я продырявил старикашку?
— Ага, но старуха была просто омерзительна, — неторопливо проговорил старший. — Когда я увидел ее, невольно остановился. Настоящая ведьма.
— Я тоже опешил, — добавил другой. Он был так толст, что снаряжение расходилось по швам. — Никогда не видел такого страшилища.
Некоторое время они шли молча. Казалось, долина была полна привидений, колдунов и ведьм. В голову лезли всякие неприятные мысли. Кнехты поежились.
— И она совсем не испугалась, — сказал тот, кого звали Виллиберт. — А вы видели, как
