изуродованным лицом. Я бы еще добавила глаза, что я видела в темноте — и запах старой половой тряпки. Во все это я верю, но ни во что больше. Но я думаю также, что все эти события следует каким-то образом связать между собой, чтобы все вместе не торчало так сильно в разные стороны. Мы по-прежнему не нашли ключа.
Сандер обратился к немцам:
— Где вы нашли Волсе?
Они помедлили с ответом, словно не желали давать объяснения. Сандер ничего не сказал им на это, он и сам бы не мог полностью доверять незнакомцу. Но его группа была так доброжелательна — даже Свег немного смягчился в этом вопросе и позволил им прочитать книгу, которую они нашли, — так что у немцев не оставалось другого выбора.
— Мы нашли Волсе в железном сундуке, — объяснил Вальтер. — Снаружи, на мысе, он был там закопан. Найти место было несложно, сундук, очевидно, выкапывали раньше, в земле осталась заметная ямка. Заросшая, конечно, но…
— Могло быть так, что его выкапывали недавно?
— Точно определить невозможно.
— Приблизительно двадцать пять лет назад? Было сказано о какой-то находке в те времена. Немец пожал плечами.
— Возможно. А возможно, и нет.
Сандер согласился. Он хотел еще спросить, не нашли ли они что-нибудь, кроме Волсе, но это могло бы оскорбить их. Если бы они действительно откопали что-то еще, они бы уже об этом рассказали. Поэтому он решил, что железный сундук с Волсе был единственной находкой.
— Так, а брактеаты? — продолжил он. — Вы нашли один, у нас два. Можно ли сравнить их?
— Естественно! — Герт поднялся с места и вышел в другую комнату. — Тот самый, что висел на шее у нашего друга, принесенного в жертву.
Бенедикте хотела бы, чтобы он употребил другое выражение. Она находила все эти несчастья здесь наверху в горной деревне столь омерзительными, что ее почти тошнило.
Они положили все три брактеата рядом и принялись внимательно изучать их. Аделе сидела вплотную к Сандеру, почти нависала над ним, а руку положила ему на шею. Еще немного, и Бенедикте могла бы ударить ее.
— Выглядит так, словно они были отлиты в одной форме, — сказал Свег. — Хотя ваш немного помят.
— Да, — сказал Вальтер. — Но это дает нам немного. Поскольку он мог изменить форму уже в то время.
— А что это за металл? — поинтересовался Сандер.
— Мы выяснили это. Это сплав, содержащий медь и олово, возможно с примесью цинка.
— Латунь?
— Едва ли. Скорее бронза. Сандер вздохнул.
— Значит, его трудно датировать, да?
— Да. Без химического анализа ничего не поделаешь.
Сандер снова вздохнул.
— Как глупо! Тогда бы мы смогли определить, подлинные они или нет.
Они обсуждали до тех пор, пока не пришел Мортен, держа высушенный предмет, завернутый в ткань. Он положил символ плодородия на стол, так, чтобы они могли рассмотреть его. Аделе фыркнула и поискала глазами Сандера, но Бенедикте чувствовала себя очень скверно. Она думала о животных, которые должны были умирать таким жестоким образом, она думала о всем том, что символизировал Волсе, и отвернулась.
— Нет, Бенедикте, — сказал Сандер. — Мне надо, чтобы ты посмотрела на это. Дотронься до него и скажи, что ты ощущаешь!
— Нет! — отказалась она.
— Это как с брактеатом? Ты боишься обжечься о него?
— Я ничего не знаю. Я… просто не хочу.
— Да ничего с тобой не случится, — коротко сказала Аделе. — Господи, почему эта девчонка все время пытается кого-то собой заинтересовать?
Сандер сказал с ангельским терпением в голосе:
— Сделай то, о чем я тебя прошу, Бенедикте! У нее в горле застряли слезы.
— Оставь ее в покое, если она не хочет, — сказал Вальтер, который не совсем понимал Бенедикте.
— Нет, я должна сделать это, — сказала она хриплым голосом.
Очень нерешительно она положила руку на этот отталкивающий предмет. Она держала ее несколько секунд, а затем выскочила наружу со слезами, катившимися по щекам.
Сандер сразу же выбежал за ней.
— Что, Бенедикте? — сказал он мягко и взял ее за локоть.
Она вытерла глаза и несколько раз всхлипнула.
— Я увидела, как забивали коня, Сандер, — неразборчиво всхлипнула она.
— И ничего больше?
Он был так печален, голос его звучал понимающе.
— Ну почему же, — напряженно сказала она. — Но я не хочу об этом рассказывать.
— Но я должен это знать.
— Нет! — почти крикнула она.
— Это было… ты видела какие-то эротические вещи?
Бенедикте быстро кивнула.
— Да. Ужасные. Но они не имели отношения к какому-либо жертвоприношению.
— А ты не видела жертвенный нож? Тот, который обычно украшен руной «Л». В честь Лука и Льна?
— Нет, я не думаю. А почему ты спросил?
— Нет, я просто думал, что это его упоминают все предания в качестве «находки». Или, может быть, был найден всего-навсего Волсе.
Бенедикте подняла голову. Небо было такое удивительно неясное и расплывчатое из-за слез в глазах.
— Нет, нашли не Волсе. И не нож…
— Теперь ты выглядишь, словно настоящая ясновидящая, Бенедикте.
— Да. У меня появилось некое ощущение. Там было найдено… это что-то большое. Что- то… страшное и отталкивающее.
Она снова расслабилась.
— Нет, я не могу увидеть больше ничего. — Она повернулась к Сандеру, несмотря на то, что знала, как ужасно некрасиво выглядит, когда плачет.
— Сандер, мне страшно! Я боюсь за твою жизнь. И за твою, и за мою жизнь! По моему телу пробегает холодная дрожь, ты понимаешь? Некое предчувствие. Давай уедем отсюда! Немедленно!
10
Налетел порыв ветра и подхватил, растрепал ее волосы, заставил цветки в траве вздрогнуть. Лето длилось уже так долго, что желтые соцветия завяли и коробочки с семенами высохли.
— Да, — медленно сказал Сандер. — Да, я думаю, нам надо как можно скорее покинуть Ферьеусет. Но я по-прежнему заинтересован.
— Я знаю это.
