Остальные ждали. Аделе стиснула зубы и всхлипывала.
— Ах, я была неприветлива с Мортеном! Я была груба с ним, это моя вина, если он умрет. Я флиртовала с Сандером прямо на его глазах, мне не надо было делать этого.
Ей никто не отвечал. Она должна была пережить угрызения совести в одиночку. Но если бы Мортен сейчас умер, то в этом вряд ли была вина Аделе.
После нескольких погружений под воду Сандер вытащил и Мортена Хьортсберга. Его тело положили на берег и пристав Свег принялся делать искусственное дыхание. Но все попытки оживить Мортена оказались напрасными.
— Мне кажется, так даже лучше, — сказал Марко. — Никто из них так и не стал бы снова полноценным человеком.
— Что за жестокая богиня, — прошептала Бенедикте. — Смерть, только смерть вокруг нее. Она ненасытна!
Сандер стиснул зубы. Бенедикте поняла, о чем он думает. Нертхюс не отличалась кровожадностью, в честь нее обычно устраивали оргии плодородия.
Все это только сильнее запутывало ситуацию.
Они положили двух утопленников вместе с Гертом в дровяной сарай, поскольку им надо было как можно скорее заняться другим делом. Аделе, которая успокоилась настолько, что начала осознавать шансы, которые у нее появились — подумать только, показать Марко в Кристиании как свое завоевание — снова испуганно вскрикнула, когда они начали говорить о церкви.
— Вы что, собрались вниз, в этот склеп? — возмущалась она. — Нет! Я не пойду с вами, я решительно отказываюсь!
— В этом нет необходимости, — ответил Марко. — Будет лучше, если остальные подождут снаружи. Но я хотел бы взять с собой Бенедикте, ибо она может усилить мои возможности.
— Я пойду тоже, — сказал Сандер.
— И я, — сказал пристав Свег.
— И оставите меня снова одну? — крикнула Аделе. — Только попробуйте!
Марко оценивающе смотрел на мужчин.
— Мне кажется, что парень может пойти с нами. Тебя зовут Сандер, не так ли? Но держись подальше за нашими спинами!
— А почему он, а не я? — спросил Свег.
— Поскольку Сандер разбирается в мифологии и религиях. Брать с собой еще и вас означает подвергать вашу жизнь опасности без крайней на то нужды. Здесь, в Ферьеусете, находится весьма могущественная сила, и если вы спуститесь вниз, то ваши глаза приобретут такой же раскаленный блеск и вы станете рабами, в точности так же, как эти молодые люди.
Ни Аделе, ни Свег не нашли эту перспективу особенно привлекательной, а Сандер нервно сглотнул.
— Я буду защищать тебя, — заверил Марко. — Но будет лучше, если ты сможешь идентифицировать эту силу для нас. Таким образом мы поймем, как с ней бороться.
— А ты сможешь победить ее? — спросил Сандер.
— Я не могу ничего сказать, пока не узнаю, что она собой представляет, — признался Марко, и этот ответ был не таким успокаивающим, как они надеялись.
— Но тебе известно, что она находится в церкви? — сказал Свег.
Марко медленно осмотрелся вокруг.
— Все свидетельствует об этом, — наконец произнес он.
И вот они были готовы. Свег и Аделе ждали на безопасном расстоянии, но могли хорошо видеть вход в церковь. Остальные посмотрели друг на друга и набрали побольше воздуха, как перед прыжком в воду. Потом вошли внутрь.
Солнце давным-давно взошло, и церковь на первый взгляд казалась спокойной и миролюбивой. Лучи света пробивались сквозь окна и падали на пол, не достигая алтаря. Там по-прежнему стояла та богохульственная жертвенная скамья с корытами для крови, а на стене, где должна была быть икона, они теперь увидели какой-то символ, который Сандер не смог расшифровать.
— Это должно означать один из множества языческих культов, — сказал он и принялся рассматривать плоский камень с выцарапанным на нем треугольником. Камень находился слишком высоко, чтобы Сандер мог прочитать рунические знаки посередине, но рисунок напоминал птичьи клювы. Камень был укреплен на стене при помощи нескольких загнутых гвоздей, вбитых вокруг. «Не очень-то аккуратно сделано», — подумал Сандер, но понял, что они, наверное, спешили, прикрепляя его и снимая затем снова.
— Мы пойдем туда, где скрылся священник, — храбро сказал Сандер; смелости у него было в избытке. Бенедикте решила целиком сосредоточиться на порученном ей задании и на время забыла о своей маленькой трагедии. Она старалась не смотреть в сторону Сандера.
Они обошли кафедру настоятеля. За ней оказалась небольшая дверь, ведущая, возможно, в ризницу. Они вошли внутрь, Марко сам пожелал идти первым.
Ризница оказалась крохотной и совсем пустой. Но их внимание привлекла другая дверь.
Сандер смотрел на своих спутников. Он был удивлен выражениями их лиц. Раньше он ни разу не видел Бенедикте такой напряженной, а Марко был насторожен. Но Сандер чувствовал, что оба они находились в сильной концентрации, пока их взгляды были направлены в сторону двери.
— Я думаю, тебе стоит подождать здесь, Сандер, — наконец произнес Марко. Слова давались ему с трудом.
— Нет, теперь я хочу быть рядом с вами, — быстро сказал Сандер. — Мне любопытно, я много знаю о богах, так что могу оказаться вам полезен — и я не желаю оставлять Бенедикте на произвол судьбы. Я очень хочу показать, как много она для меня значит.
Она не повернулась в его сторону, так как именно в этот момент была не в силах смотреть на Сандера, не могла выйти из концентрации. Марко был крайне озадачен, но в конце концов сдался. Только попросил Сандера беречь глаза. Если он заметит, что подвергается какому- либо воздействию, сильному или слабому, он должен немедленно отвернуться. Мгновенно! Это касалось и Бенедикте тоже.
— И приготовьтесь спасаться бегством! Никакого бессмысленного геройства нам здесь не нужно. Вы поняли?
Они кивнули.
И Марко открыл дверь.
Их встретило странное свечение. Собственно говоря, за дверью было темно, но темнота жила своей собственной жизнью. Пульсирующий, крайне слабый свет, который нельзя было описать, он был как бы… осязаем? Когда их глаза привыкли к необычной темноте, они увидели ступени или, скорее, приставную лестницу, уходящую вниз.
Марко сделал знак рукой, чтобы они позволили ему пойти первым. Но когда он наполовину скрылся из виду, Бенедикте последовала за ним без приглашения, а Сандер сразу за ней.
— Ты что-нибудь чувствуешь? — прошептал он. — Я имею в виду… неприятное или нечто в этом роде?
— Сопротивление, — прошептала она в ответ. — Это пугает меня.
— И никакого чувства опасности?
— Необычайно сильное!
«И все же ты идешь», — подумал он. Сам он ничего не чувствовал, не считая своего
