— Понятия не имею, — доверительно шепнула Виллему.
Они с нежностью относились к своему сыну. А девчушки тем временем тянули парня к столу, уставленному пирогами и соками.
— Нехорошо, однако, что его всюду так любят. Ты ведь не разбивал сердца придворных дам. А, Доминик? Надеюсь, что это не так.
— Конечно, нет. Я всегда был сама добродетель. Всегда был верен своей матушке. Ведь так, отец?
— Да уж, твоя мать знала, что тебе нужно, — рассмеялся Микаел.
Виллему поежилась. Хоть Анетта всегда хорошо относилась к ней, она никогда не считала ее своей невесткой. И хотя внешне все было в порядке, отношения у них не ладились. Открытой конфронтации не было. Но эти маленькие уколы! Доминик их просто не замечал. Он считал, что Виллему прекрасно владеет собой. Ей-то должно было быть известно, что в глазах Анетты любая невестка будет плоха. А Виллему она считала не совсем пропащей. Когда Анетта в очередной раз стала жаловаться на боли в желудке, Виллему вздохнула свободнее. Наконец в доме наступил мир и покой.
Но тяжелее всего далась борьба за Тенгеля. Что бы не делала Виллему, все было неправильно. Бабушка Анетта только портила мальчика. Виллему ужасно боялась, что из ребенка вырастет настоящий шалопай и бездельник.
К счастью, так не случилось. Анетта умерла одиннадцать лет назад, и мальчику стало спокойнее жить. Да, он был несколько ленив и беззаботен, но, в общем-то, из него рос неплохой парень. Все устроится.
Вдруг Доминик схватил Микаела за руку.
— Что случилось? — одновременно спросили остальные.
— Отец, последи за ребенком. Я что-то вижу.
— Что ты видишь? — в растерянности спросили остальные, пристально глядя во двор.
— Нет-нет, не здесь. Я вижу дворец. Дворец в Стокгольме. Весь в огне.
— Что ты такое говоришь, мальчик мой? — воскликнул Микаел.
— Постарайся удержать его дома подольше, — попросил Доминик, страшно побледнев. — Я знаю, он уже начал служить при дворе пажом. Но сделай все, чтобы его перевели в другое место. В Рыцарский замок, куда угодно. Только не во дворец! Иначе мы никуда не уедем.
— Хорошо, я переведу мальчика в другое место. Но что ты имеешь в виду, когда говоришь, что ты видишь? — в изумлении спросил Микаел.
Виллему была удивлена не меньше:
— У тебя же никогда не было такой способности! Ты можешь предчувствовать, ощущать. Но не видеть!
Лицо Доминика помрачнело.
— В последнее время… На прошлой неделе ты спросила меня, где Тенгель. Я сказал, что он направляется домой. И вскоре он действительно пришел. Откуда же я мог знать, где он? Ведь я не видел его целый день! А когда отец, в который уже раз, потерял свою ручку — разве не я сказал, что она лежит у него в комнате на подоконнике!
— Да, — раздумчиво подтвердил Микаел. — Тогда мне тоже показалось это странным. — Ты считаешь, что твои способности обострились?
— Именно так. Поэтому отнеситесь серьезно к тому, что я сказал про Стокгольмский дворец. Пока к нему что-то приближается, события не будут развиваться быстро. Но ведь и мы с Виллему не знаем, когда вернемся.
— Как бы мне хотелось поехать с вами, — ответил Микаел.
— Тенгель тоже так говорит, — улыбнулся Доминик. — Ему так хочется поехать. Но мы очень рады, что вы остаетесь здесь.
— Ты видел смерть? — тихо спросила Виллему.
Он заколебался. Потом ответил:
— Да, я видел смерть. Но не знаю, за кем она приходила.
— Будем надеяться, что ты видел конец чудовища, — вставил Микаел.
— Может, и так. Но меня тревожит кое-что еще.
— Что же? — тут же спросила Виллему. Он встряхнул головой, отгоняя видения.
— Я все время вижу нас с тобой в погоне за чудовищем. Но меня не покидает чувство, словно нас четверо.
— Четверо? — повторила Виллему. — Но ведь это не так. Поедем только я, ты и Никлас. Точка.
— И все же с нами будет еще один. С кем мы еще не знакомы. Или, разве что, чуть- чуть.
— Очень странно, — ответила Виллему.
На следующее утро, не успело еще солнце подняться над горизонтом, Доминик с Виллему покинули Мёрбю. Микаел со своим юным внуком стояли на веранде.
Тяжело было на сердце у Микаела. Никто не знал, суждено ли им еще раз увидеться.
Виллему долго надоедала Доминику. Ей обязательно хотелось ехать в карете с эскортом. Доминик признал, что вовремя они покидают роскошную жизнь при дворе. Он же предпочитал ехать верхом, как обычно. Да к тому же он вряд ли смог бы защитить свою жену от разбойников на большой дороге. А ведь у них была главная цель — чудовище!
В предрассветном полумраке Виллему пристально наблюдала за своим мужем. Да, он остался, как был, королевским курьером, но старался совершать короткие непродолжительные поездки и побольше времени проводить с семьей. Он был так же прекрасен, как и раньше. Разве что стал более смелым и взрослым, разве что пошире в плечах. Да черты лица несколько огрубели. Он несколько постарел и выглядел так, как обычно выглядят люди в этом возрасте. Не то, что Виллему. Конечно, ей было уже не двадцать. Чтобы увидеть ее истинный возраст, надо было подойти как можно ближе. Она выглядела настолько молодо и свежо, что сама пугалась. Никак не больше двадцати восьми, говорили все. А ей на самом деле было уже тридцать девять!
Виллему радовалась поездке вместе с Домиником. Как в старые добрые времена. Но сейчас они путешествовали с большими удобствами. Спали не на земле, а останавливались на лучших постоялых дворах; наслаждались хорошей едой и питьем. Хотя зрелище было необычным — не так часто увидишь знать, путешествующую без слуг и горничных и почти без багажа. Доминик позаботился о том, чтобы взять в поездку как можно меньше. Чем меньше вещей, тем быстрее езда.
Дорога была каждая минута. Он ехал все быстрее и быстрее. Его словно гнал вперед безудержный страх.
Виллему старалась не думать о том, что ждет их впереди…
Доминик знал о будущем много больше жены:
— Сначала заедем домой, и возьмем Никласа. Потом…
— А ты знаешь, где сейчас чудовище?
Он заколебался:
— Оно кружится на одном месте. Когда подъедем поближе, я буду знать больше.
В тот вечер они планировали заночевать на постоялом дворе у озера Венерн. Но Доминик неожиданно передумал.
— Нет, — сказал он. — Мы туда не поедем.
— Почему?
— Не могу объяснить. Не лучше ли нам просто положиться на мою интуицию?
— Ну конечно. Однако до другого постоялого двора довольно далеко.
