— Да, правда, — ответил несколько удивленный Ветле. Какое отношение имеет его семья к тому, что он проводит девочку во Францию?
— Ты наследуешь большое поместье?
— Большой дом, сказать точнее.
— И твой отец занимает высокое положение?
— Он врач.
О, сколь довольны были они его ответами!
Предводитель удовлетворенно кивнул головой.
— И ты берешь на себя ответственность за нашу Хуаниту?
— Конечно, конечно, — это было ужасно. Он угрюмо кивнул головой.
— Дай руку Маноло в знак того, что берешь на себя ответственность, которую он должен бы был возложить на себя!
Ветле захотелось спросить: а если мы не найдем семью Хуаниты, как же в этом случае она вернется обратно? Но он предпочел промолчать. Хотел, чтобы все это кончилось как можно скорее, решил, что они найдут ее мать. Ибо Ветле не желал снова доставлять девчонку в Испанию. Он хотел домой как можно скорее.
И он протянул руку. Предводитель вложил в нее руку Хуаниты, а Маноло положил свою пятерню на запястье девочки. Момент передачи был торжественным. Вся толпа цыган запела красивый гимн. Предводитель прочертил над скрещенными руками какой-то знак.
И Ветле, наконец, был свободен. Можно отправляться в путь. Женщины, плача, простились с Хуанитой, а Маноло удалился. Как можно было предположить, он не особенно радовался случившемуся.
Ветле также обнимали и высказывали пожелания успеха и счастья. Им вручили много подарков на дорогу, которые пришлось тащить на себе. Кроме того, Ветле получил солидную сумму денег от дона Мигуэля за спасение Эсмеральды. Предводитель пожелал им доброго пути.
— Случилось лучшее из всего, что могло произойти, — сказал он серьезно. — Хуанита никогда не была одной из нас. Она принадлежит твоему миру.
Ветле же казалось, что у нее гораздо больше общего с цыганами, во всяком случае по темпераменту. Она настолько интенсивна, что от нее устаешь.
— Она немножко дикарка, — медленно произнес предводитель, — но она успокоится. Будет для тебя хорошей женой.
У Ветле перехватило дыхание:
— Же… ной?
— Да. Ты поступил прекрасно, взяв на себя такую ответственность.
— Я не знал, что я… буду… Мне же всего только четырнадцать. В этом возрасте еще не знаешь, кем будешь, когда станешь взрослым.
— Все будет хорошо, вот увидишь. У тебя есть все возможности добывать средства к жизни. И если дети появятся на следующий год…
— Дети? Уже на следующий год?
— Так обычно происходит после свадьбы.
Ветле ничего не понимал.
— Но мне ведь всего четырнадцать лет! — повторил он.
— Прекрасный возраст для женитьбы. Ты полностью созрел для производства детей. На это ты и рассчитывал, беря Хуаниту в жены.
В глазах Ветле потемнело, и одновременно его охватило непреодолимое желание расхохотаться. Как же он не понял! Красивая церемония, подумал он. Ни на секунду не представлял он себе, что это было венчание! Пастора не было… Он забыл, что это совершенно иной народ.
Боже, как он из этого выкрутится? Протестовать сейчас он не мог; они все восприняли бы, как жестокое оскорбление. Он вынужден вести себя прилично.
Но это несправедливо! Он же ничего не знал об обычаях и нравах цыган, не знал их языка. Они думали, что он понимал, в чем участвует.
Он же не имел представления. Наивен был и необыкновенно глуп!
Даже и представить себе не мог, что они обвенчают двух четырнадцатилетних!
Желание рассмеяться полностью пропало. Больше всего он хотел бы поступить, как собака: встать на задние лапы и взвыть от отчаяния.
Все сердечно махали им вслед руками. Хуанита отвечала тем же. Ветле горько взмахнул рукой пару раз. И табор остался позади.
Моя жена, думал Ветле, глядя на стройную спину Хуаниты. Она, счастливая от того, что отправилась в путь, танцевала впереди него.
Его же почти тошнило. Ветле в общем-то был еще неразвит в романтическом смысле. Он находился пока еще на той стадии, когда все девчонки кажутся самыми глупыми существами на свете, и взять одну из них… Фу!
И все же на одной из них его женили! С ума сойти!
Однако, как только они отойдут подальше, он снимет с нее всю эту блажь! Оба они европейцы и цыганская брачная церемония недействительна, не может быть таковой! Пастор их не венчал, оглашения о браке не было…
Да, их брак конечно недействителен!
На душе у него полегчало.
Хуаниту он уговорит. Как только она встретится со своей родней во Франции, он тут же покинет ее. Видимо, она прошла через эту пустую церемонию, желая уйти из табора и оказаться дома.
Однако Ветле не понимал, почему ей так было необходимо выходить замуж.
Ветле выразил свои мысли словами:
— Неужели было недостаточно того, чтобы мы с тобой составили компанию, идя во Францию? Может, не стоило бы торопиться с женитьбой? — кисло произнес он.
Хуанита остановилась. «Сейчас она скажет, что все это было сделано лишь для того, чтобы покинуть табор. Поэтому она и согласилась на свадебную церемонию», — подумал он.
Но нет!
— Но, дорогой Ветле, — сказал она, широко раскрыв глаза. — Это было бы неприлично!
— Мы же еще дети!
— Вовсе нет!
— Может быть только ты. И не смей говорить о приличиях, ты, которая может предложить свои услуги мужчинам и…
— Что-то? Неужели ты в это поверил? Я же хотела только привлечь твое внимание! На свете нет более моральных людей, чем цыгане. Если незамужняя девушка ляжет в постель с мужчиной, ее тут же выгонят! Мне никогда бы не разрешили поехать с тобой, если бы я не вышла замуж, я думала, тебе это понятно, дурак!
У него на душе просветлело.
— Значит ты считаешь, что все это было лишь проформой? Что мы вовсе не должны… вести себя, как муж и жена?
— Этого я не говорила, — воскликнула Хуанита, задрав нос.
Мир для Ветле снова потемнел. Они продолжали идти молча, оба внутренне недовольные друг другом.
О, черт возьми, как ему удастся выпутаться из всего этого?
12
