В ловушке времени

Найдя телефон-автомат, Натаниель позвонил Ингер Ханнестад. На этот раз она оказалась дома. Она охотно дала ему координаты доктора Сёренсена.

— Доктор? — подумал Натаниель. Это совсем неплохо.

Поскольку Сёренсен жил буквально в двух шагах, Натаниель решил не терять времени и отправился к нему без звонка.

Ему открыл безупречно одетый пожилой господин с благородными чертами лица. Нет, тут и речи не могло быть о каких бы то ни было махинациях!

Натаниель представился и спросил, не посещала ли на днях доктора некая фрекен Бринк. Тува Бринк.

Только бы она не воспользовалась чужим именем! А что, если ее вообще тут не было?

Но нет, господин тут же приподнял брови. После секундного замешательства он пригласил Натаниеля войти.

— Да, она была здесь дня два назад. Вид у доктора был довольно кислый.

— Я Тувин родственник, — пояснил Натаниель.

— Ага! Из рода Людей Льда? Эти глаза…

— Вот именно. Значит, она упоминала про Людей Льда? Обычно мы предпочитаем не делать этого. Мы живем как бы параллельно с остальным человечеством, если вы понимаете, что я имею в виду. Ну хорошо, я знаю, что вы должны сохранять врачебную тайну, однако с Тувой кое-что произошло, и я должен выяснить, не связано ли это с ее приходом сюда. Вы ничего не заметили?

Доктор усадил Натаниеля в темно-коричневое кожаное кресло, — комната была обставлена исключительно в мужском вкусе, — а сам уселся в другое, напротив.

— Встречный вопрос: что произошло с фрекен Бринк?

— Судя по всему, она в кататоническом состоянии. Я вас ни в чем не обвиняю, но нам нужно знать причину, чтобы помочь ей.

Тщательно взвешивая каждое слово, доктор ответил:

— Фрекен Бринк произвела на меня впечатление крайне… экзальтированной особы.

— Так оно и есть. Доктор Сёренсен, насколько я понимаю, ее посещение оставило у вас тяжелый осадок. Мне кажется, что ради Тувы вы должны рассказать, что здесь произошло. Видите ли, она не такая, как все.

— Да уж, это точно, — хмыкнул доктор. — Да и вы тоже, если я не ошибаюсь.

— Нет, не ошибаетесь, — подтвердил Натаниель. Сёренсен, похоже, проникся доверием к своему гостю.

Высокий, с величественной осанкой и печальными желтыми глазами, он производил впечатление солидного и надежного человека, не то что эта опасная Тува Бринк.

— Да, когда она была здесь, произошло нечто… весьма и весьма неприятное. Вам известен круг моих исследований?

Натаниель подумал про себя, что «круг исследований» звучит несколько громко, однако же спокойно кивнул.

— Да. Это инкарнации. Предыдущие жизни. А почему Тува пришла к вам? Да, я знаю, что ее очень интересовало именно перемещение душ, но это и все?

— Я тоже так полагал — в самом начале. Но потом у меня создалось впечатление, что… Нет, лучше я расскажу все по порядку. Вся процедура была экстраординарной. Я был прямо- таки поражен. Я в жизни не наблюдал ничего подобного.

Натаниель уселся поудобнее, давая понять, что он весь внимание. Хотя он переживал из-за того, что оставил Йонатана одного с лежащей без сознания Тувой, в данный момент ему было важнее выслушать доктора, ради ее же блага.

Доктор Сёренсен объяснил, что человек практически никогда не воплощается заново в рамках своего рода. Это очень необычно. Но с Тувой все было наоборот. Она ни разу не покинула свой род, Людей Льда.

Он рассказал о проклятых мертворожденных. Натаниель слушал, нахмурив лоб, — он подозревал, что они должны были появиться на свет, но им это не удавалось, до тех пор, пока не родилась Тува. Фактически это всякий раз возвращалась на землю одна и та же душа.

Когда же Сёренсен заговорил о единственном реальном воплощении Тувы — Ханне, Натаниель чуть ли не подскочил в кресле.

— Но тогда выходит, что Тува и Ханна — одно и то же лицо…

— И да, и нет. Физиологически — нет, но, возможно, психически. Тува это Тува, а Ханна это Ханна, однако они отлиты в одной форме. Они как однояйцевые близнецы — рожденные с интервалом в четыреста лет.

— Бог ты мой, — пробормотал Натаниель.

— И это Ханна — в Туве — настаивала на перемещении ее души. Да, она так и объявила, с первых же слов, неожиданно прорезавшимся голосом, незнакомым, ужасным. Как у самой настоящей ведьмы…

— Она и была ведьмой, — подтвердил Натаниель. — Что же она сказала?

Сёренсен взволнованно покачал головой.

— Господин Гард, это самое жуткое, что мне довелось пережить. Увидеть, как молодая девушка превращается в старую… да, вот именно, ведьму! Голос… хриплый такой, старушечий! Что она сказала? Ну, что-то вроде того, что «наконец-то мне удалось воплотиться заново. Раз за разом меня душили, едва я успевала родиться. Но двадцать два года назад родилась Тува, и я освободилась из плена. Я ее единственное воплощение с той поры, когда я мыкалась в долине Людей Льда. Хорошо, что она пошла по моим стопам».

— Уфф! — произнес Натаниель.

— Погодите, это еще не все! Как это ни прискорбно, я не смог вернуть ее назад!

Натаниель впился в него глазами. «Я не могу вернуться назад!» Неужели же это она здесь… Нет, не может быть, тогда при чем тут древняя Япония? Ведь Ханна жила в долине Людей Льда в Трённелагсфьеллене.

Доктор продолжал свой рассказ.

— Я пришел в такой ужас, что бросился в эту комнату, звонить коллеге, но его не оказалось на месте — и тут я услышал за дверью этот жуткий шепот.

— Вы можете воспроизвести, что она говорила?

— Только не дословно. Она говорила примерно следующее: «В долине Людей Льда зарыт горшок. Его охраняет дух нашего повелителя» — интересно, что она хотела этим сказать? «Но мне известно, каким путем можно пробраться к Воде Зла». Вы уж меня простите, быть может, это звучит странно, но это ее слова.

— Мне это не кажется странным. Продолжайте!

— Так, что же было дальше? Она назвала этот путь длинным и окольным.

— Интересно!

— «Мне бы добыть всего каплю этой воды, и тогда я узнаю все… страшные тайны мира? И… я стану сильнее всех колдуний на свете. Надо найти истоки. Надо проделать путь…» Тут она назвала какое-то имя, которое я сейчас не могу припомнить. С эпитетом «злой».

— Тенгель Злой?

— Точно! Оно самое.

«Надо проследить его путь обратно во времени. Узнать, кто были его родители. У него нет уязвимых мест, иначе бы ему не найти тот источник, но может быть, они есть у его отца».