В ловушке времени

Потом она сказала что-то такое об отцовских злодеяниях, или вернее, добрых деяниях, которые могут на нем отозваться. Это ее очень развеселило. Вы бы слышали этот смех, господин Гард! Меня прямо мороз продрал по коже! Ну а потом она сказала, то есть не Тува Бринк, а та, другая, что она попробует пробраться мимо его духа в долине Людей Льда. Что она выложит ему всю правду о его родителях и тем самым усмирит его дух. Я понимаю, что все это звучит дико. Но ее слова, да и все остальное произвели на меня огромное впечатление. Она сказала еще, что ей нужна всего одна капля этой воды, а больше она не сможет выпить, потому что не прошла через какие-то там испытания в некой пещере, вот этого я не понял. Короче, она ждала не одну сотню лет, пока не подвернется возможность добраться до этого кувшина. Натаниель слушал со все возрастающим ужасом. Он уже начинал немного разбираться, что к чему.

— А что было потом?

— Когда я вошел к ней, девушка уже очнулась, была бодра и весела и в полном порядке. Не могу вам передать, какое я почувствовал облегчение.

— Я представляю. Скажите мне, а у вас с Тувой не было разговора о том, что она может предпринять такое путешествие самостоятельно? Без вашей помощи?

Доктор на минутку задумался.

— В общем-то, был. Ее это очень интересовало.

— Значит, она взяла и попробовала! Сумасшедшая девчонка! Она решила сама отыскать родителей Тенгеля Злого! И как это ей пришло в голову, это же значит подвергнуть себя смертельной опасности! А теперь она не может вернуться в настоящее. Но что же она делает в Японии?

— Вы бы мне не объяснили, в чем дело?

Натаниель рассказал свой сон. О проплывающих горестных женских лицах. О голосе, который упоминал Хейке и Тайра и Данноура. О биве. И о том, как отчаянно звала его на помощь Тува, потому что она не могла вернуться назад. Именно эти крики заставили его осознать, что это не обычный сон. Что она действительно установила с ним связь.

Далее Натаниель поделился информацией, полученной в японском посольстве. Все имена совпадали, при том что в истории древней Японии он был полнейший профан. Конечно же, он знал, кто такие самураи, но то была эпоха, предшествующая самураям.

И наконец, он рассказал, как ему удалось разыскать доктора. После того, как они обнаружили Туву в бессознательном состоянии.

Доктор схватился за голову.

— Она сделала это! Безумная! Но не может быть, чтобы ее не удалось вернуть в настоящее.

— Если только ее не удерживает нечто, что я предпочел бы не называть вслух, — осторожно заметил Натаниель. — Быть может, ее «законсервировали» с помощью колдовства. Но это, конечно же, невозможно. Доктор Сёренсен, вы нам не поможете? Она находится неподалеку. За ней присматривает еще один наш родственник.

— На сегодня ко мне никто не записан, так что ради такого случая… Ну а если у нас ничего не выйдет? У меня могут быть из-за этого крупные неприятности, ведь у меня есть противники, надеюсь, вы все это понимаете.

— Если нам не удастся ее разбудить, я знаю только один выход, — твердо сказал Натаниель.

— Какой же?

— Вы погрузите меня в транс, так, как вы это обычно делаете. И я последую за ней.

Доктор уже успел облачиться в элегантное пальто из верблюжьей шерсти.

— Но так не получится! Я могу лишь перенести вас назад в ваши собственные предыдущие жизни. Которые вряд ли совпадут с ее жизнями — во времени и пространстве.

— Да, я понимаю. Ну хорошо, мы что-нибудь да придумаем.

Когда они вышли на улицу, доктор Сёренсен спросил с некоторой опаской:

— Э-э-э… а этот родственник, который за ней присматривает… Он тоже один из… ну вы понимаете?

— Из рода Людей Льда? Да, но Йонатан совсем не такой, как мы с Тувой. Он совершенно нормальный Разве что немного зациклился на войне, — его хлебом не корми, но дай рассказать, как он воевал.

— Ну, в таком случае он действительно нормальный, — рассмеялся доктор. — Это так похоже на норвежцев!

— Да уж, — мрачно заметил Натаниель. — Недавно я разговаривал с одним шведом, так вот, он сказал, что для нас, норвежцев, война никогда не кончится. Можно подумать, что норвежцы выиграли войну в одиночку, причем ценой неимоверных усилий.

— Речь идет о людях, для которых это было единственным в жизни подлинным переживанием, — сказал доктор. — О тех, кого тяготит житейская проза. А потом, война оказалась многим на руку, я имею в виду в первую очередь людей творчества. Сколько так называемых писателей на ней нажились! Какой-нибудь незначительный военный эпизод они превратили в длиннющую эпопею — и стали богатыми и знаменитыми. Что бы они стали делать, не будь войны, которая их вдохновила и снабдила их материалом?

— Все это, конечно, верно, но только Йонатан совсем не такой. В нем просто еще не остыл мальчишеский пыл, даром что ему уже тридцать пять.

Тут он подошли к дому, и разговор оборвался.

Йонатан открыл им и поздоровался с доктором. За все это время Тува ни разу не пошевельнулась.

Сёренсен посмотрел на нее, послушал пульс. Вид у него был крайне озабоченный.

— Это не похоже на обычную потерю сознания, — произнес он тихо, точно опасаясь ее потревожить. — Если бы я не боялся сморозить глупость, я бы сказал, что, наверное, вот так же проспала все сто лет Спящая Красавица.

— Что же нам делать?

— Разумеется, я испробую все приемы пробуждения, которые мне известны. Но как вы, вероятно, знаете, я не гипнотизирую моих пациентов, не погружаю их ни в сон, ни в транс. Мы называем это трансом. На самом деле это полнейшее расслабление, благодаря которому они могут перенестись, если можно так выразиться, в «другой мир». Они полностью отключаются от настоящего. Но с Тувой… Тут что-то совсем другое.

— Может быть, вызвать врача? — предложил Йонатан.

— Пока подождем, — с озабоченным видом произнес доктор. — К тому же я не думаю, что врачи смогут что-то сделать. И… если это вас как-то успокоит, докторское звание принадлежит мне по праву. Я сдал экзамены на врача и работал в больнице, пока не счел, что данная специальность даст мне намного больше — во всех отношениях. Что за меня и не любят традиционные медики, — сухо заключил он.

— Теперь мы знаем, что Тува в надежных руках, — ответил Натаниель.

Они с Йонатаном перешли в маленькую «гостиную», все убранство которой составляли диван, пара стульев и журнальный столик, очевидно, перекочевавшие сюда с чердака Волленов, где хранилась всякая ненужная мебель. Квартирка Лисбет была обставлена по- спартански, и вместе с тем здесь было все необходимое.

Примерно через час доктор Сёренсен был вынужден признать свое поражение. Он вышел к ним в гостиную.

— Я перепробовал все! Приемы пробуждения, терапию, медикаменты. Ни малейшей