кочевники. Я нахожусь у них в юрте. Там мать — и ребенок… Это злобный ребенок. Он мне не нравится! Если они и поставили перед собой такую задачу, то им это удалось. Им удалось произвести на свет бездушного, бессердечного ребенка. Несчастный мальчик!
— Что происходит?
— Появляется отец, тот самый японец. Он… дает ребенку пинка. Тот кричит. Бедный малыш, как отец может с ним так обращаться?
— Как выглядит ребенок? — не удержавшись, спросил Йонатан.
— Он очень красив. Но это холодная красота. О господи!..
Натаниель был в ужасе.
— Что случилось? — спросил Сёренсен.
— Мальчик, — а ему не больше двух лет, — схватил нож. Метнул и пронзил отцу горло. Боже, сколько крови! Мать кричит благим матом. Отец испускает дух.
— Может, оно и к лучшему, — пробормотал Йонатан. — Что происходит теперь?
— Мне… передаются мысли мальчика. Между прочим, его зовут Тан-гиль. Он готов убить и мать, — его раздражают ее крики. Но он оставляет ее в живых. Она может ему еще пригодиться. Так что на этот раз он ее пощадил… Нет, я не хочу дольше здесь оставаться. Мне не нравятся эти люди! Я должен исчезнуть прежде, чем мальчик меня обнаружит.
— Но что с ними происходит? — спросил Йонатан.
— Я вижу, как их изгоняют оттуда, это все из-за их колдовства. Они держат путь на северо-запад. Я не хочу больше ничего видеть.
— Все, они исчезли. Ну а как насчет Тувы? — спросил Сёренсен.
— Ее тут не было и в помине. Это был ложный след.
— Но где же она тогда?
— По-видимому, в Японии. По-видимому, она попала туда гораздо раньше. Она прослеживала жизнь отца в Японии, другого объяснения у меня нет.
— Но битва при Данноура произошла в 1185 году. Ровно через сто лет после виденных тобою событий!
— Да, вот этого я не понимаю. Не понимаю, какое отношение она имеет к этой битве.
— И все-таки ты туда хочешь? В Японию?
— Наверное, это самое лучшее.
— Тогда дыши глубже! Телом ты опять с нами.
Натаниель снова прошел длительную процедуру осторожного возвращения в настоящее. После чего открыл глаза и сел на диване. Как и в предыдущий раз, он весь был в испарине.
— Мне нужно принять душ, — пробормотал он. Однако не двинулся с места. — Я вижу, что таким способом до Тувы мне не добраться. Ее очень трудно найти, к тому же все это донельзя изматывает.
— Совершенно согласен, — подтвердил доктор.
— То есть что я хочу сказать: пусть даже я с огромным трудом и разыщу ее, все равно это ничего мне не даст. Я это сейчас почувствовал. В той
— Какое же?
— Телепатия. Передача информации на расстоянии. Сумела же Тува проникнуть в мой сон и позвать меня. Доктор Сёренсен, что если я лягу рядом с Тувой и возьму ее за руку… Как, по-вашему, вы сможете погрузить меня в транс с тем, чтобы я попробовал установить связь с ее сознанием? Я говорю сейчас не о той Туве, которая потерялась в далеком прошлом, а о той, что лежит на кровати. Вы меня понимаете? Доктор поразмыслил.
— Отчего бы не попытаться? Я испробовал сегодня столько всего нового, что меня нисколько бы не удивило, если бы тебе — как раз тебе — удалось установить эту связь.
«Сегодня»? — подумал Йонатан и глянул в окно. За окном была кромешная тьма. Он не решился даже посмотреть на часы.
— Натаниель Гард, — с чувством произнес доктор Сёренсен. — Сотрудничать с тобой — настоящее удовольствие! Поверь мне, во всей стране едва ли наберется пяток людей с твоими способностями!
— Верно, и эта горстка людей, о которых вы говорите, целиком принадлежит к роду Людей Льда, — сухо сказал Йонатан. — Натаниель, Тува, Бенедикта, Криста… Не говоря уже о Ганде.
— И Эллен, — добавил Натаниель. — Она тоже обладает редкими способностями, хотя совсем этому не рада.
— Интересно было бы с ними встретиться, — заметил Сёренсен. — Однако вернемся к нашему плану. Что, приступим?
Натаниель выказал полную готовность.
— Душ я могу принять и потом. Похоже, мне опять придется-таки попотеть.
Стараясь не шуметь, они зашли в спальню. Тува лежала без изменений. Они подвинули ее поближе к стене, и Натаниель улегся рядом с ней на спину. Он взял ее за руку, после чего доктор Сёренсен укрыл их обоих одеялом.
— Мой мозг должен быть полностью свободен от всякой информации, — сказал Натаниель. — Только так я смогу получить от Тувы какой-то сигнал. Если это возможно.
То же самое подумали про себя и доктор с Йонатаном: если это возможно — получить хоть какой-то сигнал от живого трупа.
На этот раз Йонатану показалось, что время тянется невыносимо медленно; он сидел и думал о том, что надо бы включить батарею и приготовить им чего-нибудь поесть, однако не решался пошевельнуться. Он не мог знать, что происходит в сознании у Натаниеля и Тувы. Единственное, что он знал — это что они с доктором Сёренсеном должны соблюдать абсолютную тишину. Натаниель не мог с определенностью обещать, что сможет рассказать им что-либо в ходе эксперимента. Он не думал, что это возможно. Но он обещал сделать им знак рукой, — той, что лежала поверх одеяла, — если контакт будет все-таки установлен.
Пока что ничего не происходило.
А ведь они начали час с лишним назад.
Йонатану хотелось встать и размяться, — он уже все себе отсидел, хоть стул был и мягкий.
Доктор Сёренсен сидел, накрыв своей ладонью руку Натаниеля, чтобы усилить воздействие.
Вдруг они оба замерли.
Рука у Натаниеля чуть дрогнула. Он приподнял едва заметно три пальца — и тут же их опустил.
Доктор и Йонатан обменялись взглядом. Напряжение в спальне достигло своей наивысшей точки.
Натаниель действительно получил сигнал.
В течение истекшего часа он сосредоточил все свое внимание на Тувиной душе и сознании — или говоря проще, на мире ее представлений. Первые полчаса все было мертво и глухо, он ощущал лишь медленно проплывающую тишину.
Однако он всецело сосредоточился, вытеснив таким образом из своего сознания все остальное. Даже Эллен, которая неизменно присутствовала в его мыслях. Все, абсолютно все было подчинено Туве.
