лай огромных собак. А может, то были вовсе не собаки, а волки?
Послышался шум, словно кто-то продирался сквозь деревья. Наступила тишина.
— Все позади, малыш! Спи спокойно.
Теплая рука по-прежнему лежала на плече Габриеля. И мысли мальчика потекли в другом направлении. Беспокойство ушло.
Злой Тенгель был совсем не так велик, как представляла себе Эллен. Меньше ее самой. Он сидел на краю шкафа, сжавшись в комок. Серый, как тень. Да он и был тенью. Он дышал медленно, ровно. При каждом вздохе вокруг него поднималось облачко пыли, усиливалась вонь, начинал вибрировать воздух. Он чем-то напоминал висящую вниз головой летучую мышь. Казалось, он закутан в серый плащ, что полностью скрывал фигуру. Глаза на сером лице напоминали узкие желтые щели. Вместо носа и рта у него было нечто похожее на клюв, переходящий в пасть. Внешний вид существа точь-в-точь совпадал с описанием, приводившимся во всех летописях Людей Льда.
Существо злобно уставилось на пришедших, однако не двигалось. Словно чего-то ожидало.
Прикрыв рот рукой, Эллен слабо застонала.
— Тебе плохо? — тихо и понимающе спросил ирландец.
— Нет, нет, все в порядке, — поспешно заверила его девушка. — Просто в глазах потемнело. Пошли вниз…
Она была не в состоянии говорить. Мораган дотащил ее до лестницы. Девушка без сил опустилась на ступеньку. Зубы у нее стучали.
— Почему он не напал? Почему не сделал попытки убить ни тебя, ни меня, однако же, умертвил остальных?
Мораган присел на ступеньку рядом с Эллен. Он выглядел удивленным. Зрелище потрясло его не меньше Эллен, хоть он был готов к тому, что предстояло увидеть. Эллен обернулась к нему. Мертвенно-бледные губы девушки сильно дрожали.
— Господи, Мораган, что же нам делать?
Тот только вздохнул. Она знала об этом чудище намного больше ирландца.
Эллен долго сидела неподвижно, шепча, словно заклинание:
— Он не существует. Его нет, нет…
— Нам надо дождаться Натаниеля, — опомнилась, наконец, она. — Нет, нельзя подвергать его такому испытанию. Только не его… Я должна справиться сама.
Так они просидели долго. Вдруг в сознании Эллен появилось нечто чуждое. Она никак не могла понять что это.
— Может, пойдем? — спросил Ян. — Я хочу услышать, что вы знаете обо всем этом.
Эллен ответила далеко не сразу. Только кивнула. Девушка прислушивалась к чему-то внутри себя. Мораган не видел ее лица, девушка сидела, спрятав лицо в ладони. Казалось, ей что-то пришло в голову, но мысль никак не может оформиться.
— Кто тут жил? — отстраненно поинтересовалась она. — На этой площадке?
— Я… Я не знаю. Я приехал только сегодня. Думаю, дом еще не успели заселить. Люди только начали переезжать. Может, у полицейского из охраны есть список жильцов?
— Принеси, — решительно скомандовала она. — Я подожду здесь. Мне надо подумать.
Ян не верил своим ушам.
Эллен продолжала, погруженная в свои мысли: — Пока он спал в гроте Постонья… Сотни лет… Кто-то приблизился к его гроту. Только подошел… И все равно умер. От едкой, все разъедающей пыли.
— Послушай, — прервал ее Мораган, так и не поняв, о чем это она. — Ты не можешь здесь оставаться. Ты молода, у тебя впереди целая жизнь…
— Он пролежал там так долго, что даже воздух в гроте превратился в отраву. Здесь же есть доступ свежего воздуха. Да и ветер, видимо, развеял ядовитые пары. Думаю, пыль больше неядовита. Пожалуйста, принеси список, — нетерпеливо повторила она.
— Я не уйду. Пойдем вместе. О чем ты задумалась? — он силой повернул голову девушки, так как она не отвечала на вопросы и словно не слышала Яна.
По щекам Эллен катились крупные слезы.
— Не знаю. Пока не знаю. Но думаю, что мы, мой род, неправильно все понимали. Ну, иди же! Не отвлекай меня!
Все еще сомневаясь, стоит ли бросать ее тут одну, ирландец начал спускаться вниз.
— Крикни если что! И беги что есть сил! Нет, не могу…
— Ну, иди же, — словно во сне, пробормотала она. — Не мешай!
И он ушел. Эллен вытерла слезы. Но плакать не перестала.
Она чувствовала, что близка к разгадке, но мысль все уходила от нее. И, кроме того, ей мешала способность чувствовать и сопереживать боль несчастных душ.
А чья-то душа стремилась к ней. Она снова почувствовала приближение разгадки.
Ей стало нехорошо. Разгадку искать не хотелось. Но это ее долг, долг перед всеми Людьми Льда. Она должна, просто обязана узнать как можно больше о Злом Тенгеле.
Но почему он объявился тут, в жилом доме? Похоже, он случайно оказался именно на этом месте.
Эллен никак не могла согласиться с тем, что только что пришло ей в голову. Это просто абсурдно! Одинокая, всеми покинутая душа… Но кто-то словно внушал ей эти мысли.
Девушку с новой силой охватил страх. Она уцепилась за перила.
Наверху послышались мягкие шаги. Словно прыгала ворона со связанными ногами…
Все стихло.
Эллен обернулась. Наверху, на лестнице стояло нечто невообразимое. Существо удивительно стройное. Холодные глаза существа оглядывали ее с нескрываемым презрением.
Рикард Бринк страшно волновался.
— Как же вы могли оставить Эллен наедине с этим чудищем? Он так опасен, если б вы только знали! Скорей бы приезжал Натаниель!
Мораган покачал головой:
— Похоже, чудище смирилось и с ее присутствием.
— Это невозможно, ведь она из рода Людей Льда! Он ненавидит нас страшной ненавистью!
— Я не знаю, кто такие Люди Льда. Не знаю, кто он. Но Эллен попросила меня оставить ее одну для того, чтобы собраться с мыслями. Я не смог увести ее. У вас есть список жильцов?
— Да, но… Поспеши же наверх, уведи ее! Хорошим дело не кончится! Если б я мог пойти с тобой! Но он меня не пускает!
Мораган стал снова подниматься по лестнице. Дойти до второго этажа было не так просто.
Поворачивая на следующий пролет, он вынужден был остановиться. От увиденного кровь прилила к голове, список выскользнул из ослабевших рук…
Вокруг чудовища столбом стояла серая пыль… Казалось, оно чем-то занято. На Морагана существо не обратило никакого внимания. Чудище было занято Эллен.
А Эллен, словно наивное дитя, беседовала с монстром. Мораган не мог слышать слов, но чувствовал в голосе Эллен несгибаемое мужество. Ирландец боялся пошевелиться. Любое движение могло поставить жизнь девушки под угрозу.
Он расслышал только с гордостью произнесенное девушкой «Натаниель». «Должно быть, она крепко любит этого Натаниеля», — с грустью подумал ирландец. А вот его никто никогда
