День вновь выдался солнечным. Над океаном, на самом горизонте, нависли тучи, но ветер не позволял им захватить город. Звонко пели птицы: повсюду слышалось чириканье воробьев, щебетание корольков и зябликов. Птичьи трели, время от времени усиленные криками морских чаек, звенели в воздухе. Все это наполнило Скотти тоской по родной долине, но она постаралась не поддаваться хандре.
Скотти тихо раскачивалась на качелях. Она поерзала, найдя более удобное положение, в котором бы не так ощущался живот. Все утро в нем будто что-то дрожало.
Она повернулась и посмотрела на Катю. Девочка дремала в кресле-каталке, на коленях свернулся клубочком желтый котенок Бейби. Сердце Скотти защемило от жалости. Что же это за Бог такой, если он позволяет невинному ребенку так страдать! Разве это справедливо, что Катя не может ни бегать, ни играть, как ее ровесники. И тут Скотти вспомнила один странный разговор. На прошлой неделе Катя произнесла загадочные слова. Когда они смотрели, как три девочки прыгают через скакалку, Катя задумчиво произнесла:
– Может, придет день, и я смогу прыгать точно так же, как они.
Удивленная Скотти тогда промолчала. Было странно слышать эти слова из уст девочки, с самого детства прикованной к инвалидному креслу. Если бы Катя сказала «надеюсь, что смогу» или «как жаль, что я не могу», было бы понятно и объяснимо, но «может, я смогу» показывало, что в ее настроении и состоянии произошли разительные перемены. Все знали, что никаких перемен быть не может, но Катя об этом, наверное, не догадывалась. У каждого человека есть свои мечты и надежды, и маленькая девочка тоже может мечтать и надеяться.
По улице прогремела коляска. Скотти очнулась от мыслей и, прикрыв ладонью глаза, посмотрела на улицу. Коляска остановилась перед домом. Когда Скотти увидела пассажирку, внутри у нее все похолодело.
Из коляски вышла Марлин Кэнфилд и с ненавистью посмотрела на нее. Она изящной походкой направилась к крыльцу, вся излучая злобу и недоброжелательность.
– Алекс дома? – не поздоровавшись, спросила Марлин.
Скотти еле сдержалась, чтобы не ответить грубостью.
– Нет. Алекс поехал в Йосемит заканчивать губернаторский проект с долиной, – ответила она и удивилась сама себе. Зачем она объясняет что-то этой злой женщине?
Марлин поднялась на крыльцо.
– Как он посмел вмешиваться в мою личную жизнь! – прошипела она.
Скотти быстро посмотрела на Катю. Девочка проснулась и испуганно смотрела на белокурую женщину, прижав к себе Бейби. Скотти встала с качелей, подкатила к себе Катю и поставила кресло на тормоз. Потом снова села на качели и крепко схватила ручку кресла.
– Сдается мне, я не знаю, о чем вы говорите, мисс… Кэнфилд, – наконец проговорила Скотти, вспомнив, что бывшая жена Алекса взяла свою девичью фамилию.
Марлин насмешливо посмотрела на нее.
– Не знаешь? А мне
Скотти всегда сердилась, когда ее передразнивали, да еще с такой злобой, но она вновь сдержалась.
Нет, бывшая жена Алекса не заставит ее потерять самообладание.
Скотти успокаивающе погладила Катю по голове и заметила, что девочка дрожит.
– Катя боится вас, мисс Кэнфилд. Я повторяю, Алекса нет дома. Пожалуйста, уходите.
Взгляд Марлин Кэнфилд остановился на Кате, которая тоже не сводила с нее глаз. Они были так похожи друг на друга. Катя унаследовала от матери хрупкую белокурую красоту, но даже если бы Скотти дожила до ста лет, то не нашла бы между ними других сходств, кроме внешних.
Марлин встала перед креслом-каталкой и положила руки в перчатках на стройные бедра.
– Мне никогда не нравилось это имя. Алекс настоял на нем. Но когда я поняла, что она не сможет… Мне было все равно, как он назовет ее, поскольку я собиралась…
Как Скотти ни старалась держать себя в руках, она рассвирепела – прекрасно поняла, что хочет сказать эта эгоистка. Поскольку Катя оказалась на всю жизнь прикована к инвалидной коляске, она не собиралась воспитывать дочь, и поэтому ей было совершенно наплевать, как будут звать девочку. За время, проведенное в городе, Скотти уже неплохо научилась читать между строк. Ее охватила такая ярость, что захотелось броситься на эту красивую негодяйку и выцарапать ей глаза.
– Привет, малышка! – поздоровалась Марлин. Ее голос внезапно стал сладким, как мед.
Скотти изумилась ее актерским способностям и той легкости, с которой она умела менять голоса…
– П… привет! – дрожащим голосом ответила Катя Головина.
– Ты знаешь, кто я?
Скотти беспомощно посмотрела на улицу и пожалела, что Алекс еще не вернулся из поездки в долину.
– Мисс Кэнфилд, я…
– Заткнись! – рявкнула Марлин и, повернувшись к дочери, обворожительно улыбнулась. – Так, значит, знаешь?
Катя посмотрела на Скотти, которая ответила ей ласковым сочувствующим взглядом.
– Думаю, вы моя мать, – спокойно ответила девочка.
Лицо Марлин неожиданно расплылось в улыбке. Она нагнулась над коляской и дотронулась до белого
