Когда ресторан закрылся, Элери пошла домой, а родители остались, чтобы закончить все дела.
– Ого, – сказал Нико, оторвавшись от журнала. – Было так ужасно?
– Нет. Я не против иногда помочь.
– В чем же тогда дело?
– Джеймс Кинкейд зашел пообедать. Нико осторожно посмотрел на нее.
– Один?
– Нет, с какой-то рыжей красоткой. Сейчас же перестань смеяться, иначе я тебя убью!
Брат поднял руки, продолжая хохотать, но затем успокоился.
– Да он по тебе сохнет, Эл. Мы, мужчины, разбираемся в таких делах.
– Вот как? – усмехнулась Элери. – Ладно, пора спать, и тебе, кстати, тоже, Нико Конти.
Но когда Нико взлетел по лестнице, перескакивая через две ступеньки, Элери приуныла. Появление другой женщины в жизни Джеймса было трудно переварить.
Если бы она знала, что с Камиллой покончено, то не стала бы так усердствовать, удерживая Джеймса на расстоянии. Да теперь, видно, поздно. Вероятно, таким образом, он хотел отплатить ей за то, что она отказалась заниматься с ним любовью. А ей-то казалось, что Джеймс выше подобной мелочности. Она сама виновата, что вознесла его на пьедестал. У колоссов зачастую глиняные ноги. И Джеймс, похоже, не исключение.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
В следующий понедельник от Элери потребовалась вся ее выдержка, чтобы поздороваться с Джеймсом с бесстрастной учтивостью, которую она усвоила после возвращения в «Нортволд». Даже для понедельника день выдался на редкость тягостный еще и потому, что Джеймс заметил, каких усилий стоит ей любезность, и, похоже, забавлялся этим.
Из-за множества дел Элери задержалась на работе дольше обычного. Выключив, наконец, компьютер, она подняла глаза и увидела шефа, прислонившегося к косяку двери между их кабинетами.
– Пора закругляться, Элери.
– Как раз закончила. – Она встала. – Кстати, можно мне уйти пораньше в пятницу? Я собираюсь уехать на выходные.
– Разумеется. У вас усталый вид. – Он преградил ей путь. – Что-нибудь не так?
Элери упрямо уставилась на узел его галстука.
– Все нормально. – Она подняла руку и демонстративно посмотрела на часы. – Уже поздно. Мне пора домой.
Недовольно прищурившись, Джеймс посторонился.
– Конечно. Спокойной ночи, Элери. До завтра.
Она любезно кивнула и поспешила выйти из кабинета, не дожидаясь дальнейших расспросов. Не признаваться же Джеймсу Кинкейду, что, «что-нибудь не так» – это его огненно-рыжая Венеция. Все так странно, думала Элери по пути домой. Когда Джеймс Кинкейд только появился в «Нортволде», она прекрасно понимала, что такой привлекательный мужчина должен быть связан с какой-нибудь женщиной. Она со смирением отнеслась к той роли, которую играна в его жизни Камилла. Но то, что он заменил Камиллу на более молодую – и куда более сексуальную – Венецию, задело ее за живое. И собственная непоследовательность только усугубляла ее раздражение.
К тому моменту, когда она приехала домой, Элери заметно успокоилась. Кого она хочет обмануть? Она нравилась Джеймсу, ему не хватало ее в «Нортволде», и как-то вечером он даже нашел ее физически привлекательной. Но и только. Все остальное существовало лишь в ее воображении. Она тяжело вздохнула. Бессмысленно теперь сожалеть об упущенной в тот вечер возможности. И лучше иметь синицу в руке, работая с ним, чем вообще лишиться возможности видеть его.
На следующее утро Элери окончательно пришла в себя и сумела даже искренне улыбнуться Джеймсу.
– Вижу, вам лучше, – сразу заметил он.
– Да. Извините за вчерашнее. Мне было немного не по себе. – Она заняла свое обычное место и выжидающе посмотрела на него через стол, готовая с головой уйти в дела.
– Куда вы собираетесь в пятницу? – удивил он ее своим вопросом.
– В Лондон на выходные.
– Я еду туда в пятницу во второй половине дня. Могу вас подвезти.
Элери прикусила губу, чувствуя, что краснеет.
– Мне не хотелось бы причинять вам беспокойство…
– Никакого беспокойства, Элери. Я подброшу вас, куда вам нужно.
– Спасибо. Вы очень добры, – ответила она и, чтобы скрыть свою радость, отвела взгляд на кипу бумаг, высившуюся на столе.
Улыбка Джеймса стала шире.
– Доброта здесь ни при чем. Просто я ценю вашу компанию…
В хлопотах по выпуску нового сорта светлого пива незаметно пролетела неделя, и Элери безмятежно ждала ее конца, поддерживаемая мыслями о предстоящей поездке, первой после ее набега на Тоби. В четверг по пути домой она заскочила к парикмахеру.
