– Ты прелестно выглядишь, – похвалила ее мать, когда Элери появилась дома. – У Вики есть какие- нибудь планы на выходные?
– Не имею представления. Мне все равно, чем мы займемся.
– Просто хочешь развеяться, – сочувственно – кивнула Кэтрин.
Утро следующего дня пролетело в напряженной работе, так как Элери хотела успеть до отъезда как можно больше, и вскоре после ленча Джеймс заглянул в приоткрытую дверь.
– Я спущусь к машине и подожду вас там. Особенно не задерживайтесь.
Элери навела порядок у себя на столе и пошла в туалет, чтобы снять свой строгий серый костюм и переодеться в черные шерстяные брюки и желтый свитер. Набросив сверху жакет, она поспешила вниз, сопровождаемая дружескими напутствиями коллег. Как ей повезло, подумала Элери, что она работает с людьми, которые, кажется, искренне рады ее возвращению, хотя бы потому, как в шутку говорили они, что это позволило распрощаться с суровой миссис Уиллис и ее костюмами цвета морской волны.
Несмотря на холод, ярко светило солнце. Джеймс, миновав шлагбаум у ворот, выехал с территории «Нортволда».
– Вам не холодно, Элери? – спросил он.
– Ничуть, спасибо.
– Когда вы думаете вернуться? В воскресенье?
– Да.
Они оживленно болтали, пока неспешно катили по холмистым окрестностям Глостершира. Когда машина, наконец, вырулила на скоростное шоссе, Джеймс бросил быстрый взгляд в ее сторону.
– Какие у вас планы на выходные, Элери? Ночной клуб? Театр?
– Пока не знаю. – Она неопределенно пожала плечами и улыбнулась. – У Вики всегда что-нибудь есть наготове. Вероятно, сходим в кино. Она любит романтические истории, где можно поплакать вволю. Я предпочитаю триллеры. Поэтому мы обычно ходим в кинотеатры, где есть несколько залов, и смотрим и то, и другое.
– Я не был в кино тысячу лет.
– «Регал» в Пеннингтоне – отличный кинотеатр. Я часто туда хожу.
– Одна?
– В основном. Иногда с Нико, когда у него нет на примете никого получше.
Его глаза сузились.
– Не перестаю удивляться, что вам с вашей внешностью не приходится палкой отбиваться от желающих вас сопровождать.
Элери фыркнула.
– Неужели так уж трудно себе представить, что я наслаждаюсь собственным обществом?
– Нет, потому что вашим обществом я тоже наслаждаюсь… и даже продемонстрировал вам это однажды вечером. За что корю себя до сих пор.
– Не стоит, – заметила она, чувствуя, как кровь бросилась ей в лицо. – Вы же извинились.
– Да, но хочу, чтобы вы поняли: я просил прощения не за попытку заняться с вами любовью – как я могу сожалеть об этом, – а за то, что выбрал неудачный момент.
Элери с негодованием повернулась к нему:
– Полагаете, в другое время я бы радостно пошла вам навстречу?
– Ничего подобного я не имел в виду, – огрызнулся он.
– Что бы вы там ни имели в виду, давайте лучше оставим эту тему.
Джеймс холодно кивнул и на всем пути больше не проронил ни слова, а Элери с каменным выражением лица молча, взирала на непрерывный поток машин, тянувшийся по трем полосам шоссе. Они уже въезжали в Лондон, когда Джеймс прервал молчание, чтобы узнать адрес Вики.
– В этом нет нужды, – с неприступным видом заявила Элери. – Высадите меня у любой станции метро, где вам удобнее.
– И не подумаю. Прошу вас, скажите, где живет ваша подруга.
Узнав, что Вики живет недалеко от Илинг-бродвей, Джеймс свернул с шоссе и через несколько минут остановился возле дома, на который указала ему Элери. Он заглушил мотор и повернулся к ней.
– Элери, раз и навсегда говорю вам: я сожалею не о том, что пытался заняться с вами любовью, а о том, что проявил глупую поспешность.
Элери, не поднимая глаз, сосредоточенно пыталась расстегнуть ремень безопасности.
– Как я уже сказала, это не имеет значения. Давайте забудем обо всем.
– Но вы же все еще сердитесь, – мрачно сказал он.
Только из-за Венеции, безнадежный вы идиот, хотелось ей крикнуть. Вместо этого она вежливо улыбнулась, поблагодарила его за то, что подвез, и открыла дверцу. Джеймс вылез из машины и, обойдя вокруг, передал ей ее чемодан.
– В воскресенье я заеду за вами.
