– Остановитесь немедленно! Прямо на углу! – потребовала она.
И снова – никакого ответа. Водитель даже не сбросил скорость у перекрестка, а вместо этого свернул в боковой проезд. Потянувшись к дверце, Брауни обнаружила, что на ней нет ручки. С левой стороны ручка также была отвинчена.
Она с ужасом поняла: это похищение.
Трип коснулся ее руки.
– Брауни, – позвал он, глядя на нее широко раскрытыми глазами, – мы же едем не в ту сторону! Брауни, Брауни, этот дядька нас куда-то увозит!
Позвать на помощь не было ни малейшей возможности. Тонированные стекла лимузина снаружи были непрозрачными, так что махать руками или делать какие-то отчаянные знаки не имело смысла.
Проскочив через пять перекрестков, лимузин резко затормозил, и на переднее сиденье подсел второй мужчина.
Гувернантка не слишком хорошо разглядела его, да она и не стремилась к этому: ее охватил ужас. Они с Трипом крепко обнялись и в отчаянии вглядывались в мелькающие за окном незнакомые кварталы.
Сначала они промчались мимо ряда административных зданий, потом пересекли южный приток Чикаго-ривер. Проезжая по узким переулкам, они видели обшарпанные ремонтные мастерские и небольшие цеха; многие из них явно пустовали.
Впереди появилась вывеска:
– Это фабрика? – Трип крепче ухватился за руку няни.
– Да.
– Здесь делают мясо?
– Да.
Лимузин подрулил к черному от копоти зданию, которое казалось заброшенным. Брауни замерла, теснее прижав к себе ребенка. Мужчины вышли и обогнули автомобиль с двух сторон. Тот, что был справа от Брауни, рывком открыл дверцу. В салон ворвался гнилостный, тошнотворный запах бойни. Гувернантка едва не задохнулась. Поверх лица похитителя была натянута маска-чулок, поэтому его черты были приплюснутыми и бесформенными.
– Вылезайте, – приказал он хриплым низким голосом.
Брауни вжалась в спинку сиденья и, обняв Трипа, старалась загородить его собой. Ее била дрожь, но она крепко уперлась ногами в пол, готовясь к борьбе.
– Кому сказано, вылезайте! – Человек в маске наклонился и обеими руками схватил Трипа.
– Пусти! – закричал мальчик. Он брыкался, норовя лягнуть незнакомца, и попал каблуком по ноге Брауни. Превозмогая боль, она вцепилась в Трипа, чтобы его не могли у нее отнять.
– Отпусти мальчишку, дамочка, а то силой оторву.
– Нет, нет, пожалуйста! – теперь она уже кричала, все крепче прижимая к себе Трипа.
– Сука, – прошипел мужчина в маске.
Он подал знак шоферу, стоящему с противоположной стороны; тот распахнул дверцу, засунулся внутрь и схватил Брауни за плечи, а напарник вырвал Трипа у нее из рук.
Трип отчаянно сопротивлялся: он молотил кулачками, пинал похитителя ногами, кусался и царапался. Тогда тот, стараясь удерживать ребенка на расстоянии вытянутой руки, залепил ему полновесную пощечину. Трип громко закричал от боли, но не сдавался.
– Кусается, щенок, как матерый кобель, – сказал мужчина. Он еще раз ударил Трипа по лицу и резко заломил ему руку. Трип снова закричал, и по его джинсам расползлось темное влажное пятно. Его мучитель пинками гнал ребенка по асфальту к большой платформе, за которой простиралось бесконечное бетонное покрытие.
– Что вы делаете? – кричала Брауни. – Это же сын Ричарда Кокса. Сын мистера Кокса.
Это не возымело никакого действия. Водитель толкнул ее в спину, чтобы она шла за мальчиком.
Александра поглядывала на часы.
– Четыре сорок пять, – сказала она Долли. – Надо, пожалуй, позвонить и узнать, вернулись ли Брауни с Трипом. А потом устроим перерыв. Я обещала детям сыграть.
– Прекрасно, – отозвалась Долли. – Я тоже позвоню домой и скажу, что немного задержусь.
Александра нажала клавишу переговорного устройства и соединилась с экономкой.
– Скажите, миссис Эбботт, Брауни с Трипом уже вернулись?
– Пока нет, миссис Кокс, я жду их с минуты на минуту, – ответила Мэри Эбботт.
– Позвоните мне, когда они приедут.
– Непременно, миссис Кокс.
Александра вышла из-за рабочего стола и по-кошачьи потянулась. Она два часа просидела у телефона. Надо бы позвать Энди и Стефани, перебраться с ними в гостиную и размять пальцы на рояле. Это, кстати, помогло бы ей привести в порядок мысли, пока не прибудет домой ее первенец.
