руке шлем. Его лицо и волосы были мокрыми от пота.
– Мое время – 189,201, – гордо сказал он. Александра подняла на него глаза. Джанкарло недобро улыбался.
– Джанкарло...
– Что поделаешь, авария. – Он опередил ее, пожимая плечами. – Такое случается. Но только не со мной.
Девушки в упор смотрели на него.
– Ну? Почему ты так смотришь на меня,
– Я тебе не верю! – гневно воскликнула Александра. – Ты это сделал
Джанкарло дерзко ухмыльнулся:
– Я прошел трассу очень удачно.
– Очень удачно! Ты посмотри туда – они до сих пор не могут сбить пламя. А ты тут разглагольствуешь о победе и удаче! – По щекам Александры текли слезы, она дрожала и едва сдерживала тошноту.
– Ты сама не знаешь, что несешь, – отрезал он. – Смазливая дура. Думаешь, если у тебя полно денег, то можно себя ублажать, да? Тебе только это и нужно, Александра Уинтроп. Чтобы за твои деньги тебя трахали, вот и все.
–Убирайся прочь! – Александра была вне себя. – Чтобы я больше тебя не видела! Прочь! – Она повернулась к Мэри-Ли и присела, чтобы взять ее за руку. – Не плачь, Мэри-Ли. Сейчас мы найдем доктора, вот увидишь.
Мэри-Ли сломала лодыжку. Ей требовалась операция.
Доктор Ричард Фелдман два часа пытался разыскать по телефону Мариетту. Она в это время сидела за деловым обедом в ресторане «Времена года» и беседовала со своим агентом Элом Цукерманом. Мариетта пришла в бешенство, когда ее оторвали от важных переговоров, и грубо обругала врача.
Подруги слышали конец разговора.
– Поймите, – увещевал доктор, – сейчас проходят гонки. Больница переполнена. Неужели вы хотите, чтобы я обращался к судье за ордером? Ладно, так я и сделаю. Что?! Сами туда катитесь. Всего наилучшего.
Он в сердцах бросил трубку и повернулся к Мэри-Ли.
– Вы уж извините, но ваша мать отказывается приехать и не желает оплачивать лечение. Стало быть, мне придется звонить знакомому судье, чтобы получить ордер, по которому мы сможем взыскать с нее деньги через суд. Думаю, на это уйдет часа полтора-два... если, конечно, судья у себя. Но когда проходят гонки, ни в чем нельзя быть уверенным.
– Ох... – Мэри-Ли уже не плакала, но в глазах стояли слезы. – Вот это я понимаю. Мама не дает согласия на операцию. Она даже не захотела со мной поговорить. У нее есть дела поважнее. Как я поеду в колледж с загипсованной ногой? Или на костылях?
– Я тебе помогу, – сказала Александра. – Буду тебя провожать на все лекции.
– Не нужны мне никакие лекции. Мне нужна мама. Я ее все равно люблю... – Мэри-Ли горько разрыдалась, не в силах более сдерживаться.
– Мариетта Уайлд – просто стерва! – воскликнула Джетта, когда они с Александрой пошли в туалет. – Даже
– Ну, Мариетта такая знаменитость, у нее свои странности...
– И что из этого? Ты слишком уж добренькая, Александра. Если родная дочь попала в беду, Мариетта должна была все бросить и прилететь, будь она хоть трижды знаменита. Мэри-Ли для нее – как игрушка на веревочке. Знаешь, что я подумала? – с горечью добавила Джетта. – Когда вы вернетесь в колледж, Мариетта ее засыплет подарками. Может быть, даже на машину раскошелится. Помяни мое слово. А потом опять о ней забудет на полгода.
Александра кивнула. У нее сжалось сердце. Поездка в Дейтону принесла сплошные несчастья. Она бы никогда не поверила, что Джанкарло так бесчеловечен. Ей хотелось как-нибудь загладить свою вину перед Мэри-Ли.
Что же касается мужчин... Эта трагедия отбила у Александры всякую охоту о них думать.
После завершения гонок, как обычно, была устроена вечеринка. Пришли гонщики с подругами и бесчисленные прихлебатели. Но даже пульсирующий ритм поп-музыки не прибавил им веселья.
Джанкарло слонялся от одной группы к другой. Все разговоры смолкали при его приближении. Его осуждали. Он знал, что его считают рисковым и опасным безумцем.
Он взял тарелку и подошел к столу с закусками. Перед стартом Джанкарло никогда не ел и теперь нестерпимо проголодался. Утолив первый голод, он стал подумывать, как бы снять девчонку. С Александрой Уинтроп все кончено – до поры до времени. Надо же, выставила его убийцей. Вздор. Когда гонщик садится в машину, он знает, на что идет. Такое с каждым может случиться.
Когда горишь в машине, можно вдохнуть только один раз, это известно каждому гонщику. Надо крепко зажмурить глаза и задержать дыхание, иначе смерть.
Джанкарло почувствовал, как чьи-то руки обхватили его сзади и скользнули от талии вниз. Прямо у его уха раздалось хихиканье.
Он обернулся. Это была Ингрид Хиллстром, фанатка-болельщица, с которой ему пару раз случилось переспать. Соблазнительная брюнетка, она когда-то пела в рок-группе.
