Они оторвались друг от друга и засмеялись. Мэри-Ли больше не хотела ни о чем думать.
Таксист бесстрастно гнал машину по улицам. Теперь объятия походили скорее на борьбу, чем на ласку. В промежутках между поцелуями каждый нетерпеливо обшаривал руками тело другого, насколько позволяла одежда. Оба стонали от желания, не в силах сдерживаться.
Такси остановилось. Они обняли друг друга за плечи и вбежали в вестибюль гостиницы, громко хохоча и не замечая неодобрительных взглядов. В лифте Мэри-Ли нажала кнопку тридцать шестого этажа. Ее спутник задрал ей юбку.
– Я хочу прямо здесь, – жарко прошептал он, стягивая с нее трусы. – Расставь ноги.
Мэри-Ли прижималась к нему, чувствуя, будто несется вниз с американских гор и не может остановиться.
– Согни коленки, – задыхался он, – присядь, вот так.
Мэри-Ли подалась вперед, чтобы ему было удобнее. Она не отдавала себе отчета в том, что происходит, и лишь импульсивно двигалась в такт его толчкам.
Не прошло и минуты, как Мэри-Ли почувствовала, что по ее голым ногам стекают густые струйки. У нее осталось смутное ощущение травмы. Она поймала себя на том, что не знает даже имени своего первого мужчины и больше никогда его не увидит. Кто угодно мог их застукать в этом лифте. Завтра она будет сама себе противна.
Но сейчас это не имело никакого значения. До завтра еще надо было дожить.
Он стоял перед ней на коленях и касался ее губами и языком, становясь все настойчивее. Мэри-Ли застонала и негромко вскрикнула. Его руки тянули ее вниз, на пол. Последним усилием воли она нажала на кнопку «стоп», и лифт остановился между этажами.
Когда он овладел ею во второй раз, из ее груди снова вырвался крик. Ей было хорошо, так хорошо! Она больше не беспокоилась о том, что их могут увидеть. Ощущение риска и опасности только усиливало любовный экстаз.
Через месяц Мэри-Ли узнала, что издательство «Краун» купило права на ее книгу. Аванс составил двести восемьдесят тысяч долларов. Бобби Ленард сказал, что на его памяти произведение начинающего автора ни разу не приносило таких астрономических гонораров.
Получив первую выплату – чек на одну треть от общей суммы аванса – Мэри-Ли вернулась в Покипси и открыла личный счет в банке. После этого она отправилась на распродажу подержанных автомобилей и купила себе «камаро» выпуска 1980 года, машину спортивного типа с пробегом всего в десять тысяч миль.
В тот же день Мэри-Ли зашла в бар неподалеку от редакции «Покипси джорнэл», где обычно собирались репортеры и рекламные агенты. Она заказала «кровавую Мэри» – с недавних пор водка с томатным соком стала ее любимым напитком.
– Эй, привет, путешественница! – К ней проталкивался Говард Бойкин, редактор отдела новостей.
В свои тридцать два года Бойкин был начисто лишен сантиментов и всем своим видом показывал, что устал от жизни. Репортеры побаивались его злого языка.
– Что новенького? – небрежно спросил он. – Свой опус пока не пристроила?
– Ну почему же...
– Что я слышу? Нет, кроме шуток: ты его кому-то сбагрила? Сдохнуть можно!
– Да, представь себе! – Мэри-Ли рассказала Бойкину, как издатели ухватились за ее рукопись.
Бойкин от удовольствия хлопал в ладоши и оглушительно хохотал.
– Просто не верится! Значит, книжка пошла в печать. Кстати, кто тебе дал боевое крещение? Я! Что ты теперь собираешься делать? Вассар, наверно, бросишь? Будешь печататься? С таким багажом за плечами ты вполне можешь претендовать на место в какой-нибудь солидной газете. У меня, между прочим, есть знакомая в «Нью-Йорк дейли ньюс». Позвони ей, сошлись на меня, договорись о встрече. Покажешь ей свои материалы, которые мы публиковали в «Покипси джорнэл», и в первую очередь тот репортаж о трагедии в горах. Захвати пару глав из книги. Вот увидишь, она заинтересуется. Черт возьми, – вдруг погрустнел он, перебивая сам себя, – молодежь прямо на пятки наступает.
Предложение Бойкина было столь неожиданным, что Мэри-Ли чуть не поперхнулась. Говард допивал уже пятую кружку пива и постепенно придвигался все ближе и ближе.
Когда он начал поглаживать ей руку, Мэри-Ли в ужасе сообразила, что он имеет на нее виды. Она стала нервно отодвигаться назад. Ей вспомнилась безумная ночь в Нью-Йорке – но то была случайность, да к тому же Говард Бойкин не вызывал у нее никаких эмоций.
– Извини, – пробормотала она и поднялась из-за стола.
– Постой, ты куда?
Но она уже быстро шагала к стоянке.
Мэри-Ли ехала, куда глаза глядят, наслаждаясь послушной машиной. Уже сгустились сумерки. Справа показалась придорожная гостиница. Мэри-Ли вспомнила, что надо бы, наконец, поесть и отдохнуть. Хорошо бы заказать салат. И, возможно, еще одну «кровавую Мэри».
В баре было всего несколько человек, по виду – бизнесменов. Они сидели в разных концах зала и потягивали коктейли.
– Добрый вечер, – один из них подсел к Мэри-Ли. – Вы тоже застряли на задворках цивилизованного мира? Или вы здесь живете? Не похоже.
– Нет, я живу не здесь, – прищурилась Мэри-Ли, делая первый глоток. Она вдруг почувствовала себя хозяйкой положения. На прошлой неделе ей вручили такую сумму за которую этому парню пришлось бы вкалывать лет пять, не разгибая спины.
