усмехнулась Клер.
– Да. Нет. Не знаю, – с забившимся сердцем промямлила Дженни. Как только Клер может думать, что Майкл… – Не знаю, так уж ли он преуспевает…
– А я знаю. Навела справки. У него на постоянной работе двадцать человек и еще Бог знает сколько внештатных сотрудников. И дом в богатом районе. Для меня это значит успех. Как ты думаешь, откуда он взял столько денег?
Дженни все еще мотала головой, словно не веря в двадцать подчиненных и богатый район, хотя понимала, что Клер действительно все разузнала.
– Так ведь он получил страховку, – встрепенулась она. – Другая половина суммы досталась Алексу, ведь все компаньоны застраховались, помнишь? На всякий случай. – Дженни заглянула в глаза Клер, моля о согласии.
Но Клер уже отвернулась и продолжала созерцать залив. Дженни рассердилась. Клер всегда так: посеет смуту – и в сторонку.
– Черт возьми, Клер, – понизив голос, заговорила она. – Алекс тоже получил тогда деньги. И его тоже не было на складе в ту ночь. Твой муж тоже ничего не сделал, чтобы спасти Кина.
– Он здесь ни при чем. – В голосе Клер послышались агрессивные нотки. Будто слова Дженни глубоко и несправедливо ранили ее. – Майкл должен был прийти, а Алекс нет. У него был выходной.
– Ну ладно, пусть так, – не сдавалась Дженни, – но почему ты подозреваешь одного Майкла? Алекс, кажется, на свою долю открыл несколько ресторанов, и в них работает больше ста человек.
Дженни удивило, как горячо Клер защищала Алекса, но еще больше ее поразило собственное поведение. Майкл ей не муж, не любовник, не друг – никто. Что же она так разозлилась на Клер за обвинения в его адрес?
Может, из-за явной несправедливости Клер? Майкл просто не мог так поступить! Боже, если это не была небрежность, значит – преднамеренное, хладнокровное убийство?! По спине Дженни пополз ледяной холодок.
– Помнишь, тогда все говорили, что Митчеллы сами подстроили взлом своего склада? – опасливо оглядываясь, зашептала Клер. – Так, может, они и заплатили Майклу и Алексу, чтобы те не высовывались и склад в ту ночь охранял только один беспомощный желторотый юнец?
Заплатили Майклу и Алексу?! Смысл этих слов еще не успел дойти до Дженни, как вдруг лицо Клер мучительно исказилось.
– Боже мой, Дженни, – потерянно произнесла она и медленно замотала головой из стороны в сторону. Она делала это совершенно бездумно, будто запрограммированный робот, пока, наконец, Дженни грубо не встряхнула ее за плечи.
– Прекрати! – строго сказала Дженни. Она не хотела сделать Клер больно, нет, только привести ее в чувство. – Послушай, что ты мелешь! Ты можешь поверить, что виноваты
Клер вся тряслась – казалось, крупная дрожь колотит ее изнутри. Потом она снова заплакала.
– Не знаю, – всхлипывала она, уткнувшись в плечо Дженни и беспомощно обняв ее. – Боже мой, я ничего не знаю.
Майкл вернулся в Трипл-Кей глубокой ночью. Тихо, стараясь никого не потревожить, он прошел в комнату Кина.
Черт возьми, как же он устал! Майкл плюхнулся на стул, ослабив галстук, и попытался собраться с силами: надо было еще позвонить в Сиэтл. Но он так и не снял трубку. Почему-то он был уверен, что ничего особенного его секретарша не скажет, а если так, ни к чему напрягаться, день и без того выдался изнурительный.
Бойскауты были только первым звеном в цепи неудач. Полицейские долго и нудно проверяли у него водительские права, потом писали отчет, а Дженни за это время могла успеть скатать незамеченной в Танзанию и обратно.
Опыт подсказывал ему: за одной неприятностью следуют другие, и так оно и получилось. Все пошло наперекосяк. Артур дал ему фотографии сестер: Дженни получилась отлично, но в расплывшихся чертах Клер можно было узнать кого угодно – от Греты Гарбо до Вильмы Флинтстоун из мультика. Артур Керни, к сожалению, не из тех отцов, у которых фотографии детей любовно хранятся в пухлых альбомах, он и эти две нашел с трудом.
Однако Майкл все-таки предъявил снимки десятку-другому клерков, банковских служащих, портье, домовладельцев, но ни один из них не видел ни Клер, ни Дженни.
Единственная за день удача ждала Майкла на бензоколонке, где занимались машиной Дженни. Подросток, накачивавший шины, похоже, был неравнодушен к девушке и потому взахлеб стал выкладывать все, что знал. В последние две недели Дженни зачастила к ним, рассказывал парень, жмурясь от счастья. Она заправляла машину вдвое чаще обычного. И еще, вся машина была в песке, и в салоне полно песку – видно, с обуви насыпался.
Пляжи? Вряд ли, по крайней мере, сегодня ничего не выйдет. Майкл послал копии снимков в отделы охраны трех-четырех ближайших шикарных гостиниц на побережье, но безрезультатно. Никто таких женщин не видел; между тем, полагал Майкл, глядя на улыбающуюся с карточки Дженни, вряд ли ее могли не заметить.
Чертыхнувшись, он взял трубку и набрал номер офиса в Сиэтле.
– Контора Майкла Уинтерса, – обольстительно, несмотря на поздний час, промурлыкала Лайза. Майкл улыбнулся при мысли, как легко по голосу представить себе внешность его секретарши: умопомрачительная красотка с неприступным видом истинной леди. Но он-то знал, какая Лайза на самом деле, и она тоже знала настоящего Майкла. Они оба носили защитную раскраску, оба выросли в трудных условиях и умели прятаться.
– Привет, – устало сказал Майкл. От Лайзы все равно не скроешься за напускным молодечеством. – У вас там уже одиннадцатый час. Почему ты еще не дома?
