мне – как к младшей сестренке. Просто в соревновании за главенство, которое всегда бывает между подругами, я без борьбы выбрала поражение. Кажется, это вполне устраивает нас обеих.
– У тебя сейчас, похоже, много свободного времени.
– Да…
– На репетиции ходишь?
– Редко.
– Почему? Ведь ты все перезабудешь.
– Да уже наполовину перезабыла.
– А как твоя работа?
– Ничего, понемножку.
– Ну и беспечная же ты!
– Похоже, так оно и есть.
Я вдруг перевожу взгляд на окно. Кажется, там, за красивым газоном, бассейн. Словно не в силах больше ждать наступления вечера, готовится к открытию пивной бар.
– Ты часто останавливаешься в этой гостинице? – На сей раз спрашиваю я.
– В общем-то, да, ведь мой знакомый круглый год снимает здесь для меня номер. Послушай-ка, а насколько он тебя старше?
– На двадцать четыре года. Ровно вдвое.
– Ничего себе, он же тебе в отцы годится.
– Да нет, он скорее напоминает ребенка.
– Я старше тебя в целых два раза! – радостно говорит он.
Для меня это обстоятельство абсолютно безразлично, у него же оно вызывает бурный восторг.
Мы поем разные песни. Мы выросли в разных городах. Мы читали разные книги. И это ему нравится.
– Какая песня сейчас в моде?
Я напеваю, а он хвалит:
– Хорошая песня, правда хорошая. Неужели есть такие хорошие песни? – И он старается ее запомнить. Говорит что-то вроде того, что слова ему понравились. И все-таки ни одной песни целиком он так и не выучил. Просто напевал какой-нибудь запомнившийся ему куплет. «Легкая пена исчезла, точно любовь…» – мурлычет он себе под нос и, будто спрашивая: «Ну как, получилось?» – ждет моей реакции.
– Правильно. Мелодия чуточку иная, но со словами все в порядке.
Выслушав мой ответ, он всегда виновато улыбается.
– Подожди-ка, в этой песне должно бы быть «точно щенок».
– Где?
– А вместо слов «точно любовь» [2]
– Да, можно и так. И верно – «точно щенок» выходит интереснее.
– В самом деле, «точно любовь» – это как-то скучно. «Исчезла, точно щенок» – куда лучше.
Он явно доволен своей выдумкой.
Вкусы наши сходятся только в том, что касается этой единственной песни. Все остальное он не приемлет.
– Что это такое? Как можно слушать эти электрические звуки? – Особенно непримирим он к рок- музыке.
У него есть только одна пластинка, которой он дорожит: Моцарт. Квинтет.
– Что это?
– Ты слушай, слушай. – Он бережно опускает иглу на пластинку. В проигрывателе то и дело раздается какое-то потрескивание, из-за этого долгожданная музыка теряет свое очарование.
– Ну как? Не правда ли, нежнейшие звуки?
Мелодия и правда великолепна.
А вот проигрыватель совсем никудышный.
Но, как бы то ни было, поддаваясь его увлеченности Моцартом, я тихонько прикрываю глаза.
Прислушиваюсь и различаю кошачье мяуканье.
– В эту комнату входить нельзя. – По его тону чувствуется, что он знает, как обращаться с кошками.
По-видимому, второй этаж – запретная для кошек территория. За то, что им позволено свободно выходить на улицу через дырявую плетеную дверь в прихожей, здесь появляться им не разрешается.
Поднявшись в эту комнату, с обещанным видом на море, я тотчас же почувствовала, как у меня по коже
