– Три, – ответил Сэм. – Одна сейчас на рейде в Ламме, другая – в Вампоа, на ремонте и еще есть одна неподалеку от Чунг Чао.
– Тогда передай им сигнал, чтобы они шли к острову Саншайн, – встретимся там с ними завтра в полночь. Капитаны пусть приготовятся к вооруженному нападению.
– Ты скажешь сыну Чу Апу, что будешь там?
– Я не собираюсь никого ни о чем предупреждать. Они на моей территории, так что я просто туда явлюсь.
– Не забывай, что там будет и губернатор. – Сказал Сэм.
– Ничего подобного. Губернатор в Пекине – но там будет его заместитель. Когда еще, если не сейчас, Гонконгом управляла банда мерзавцев?
– Ну мы тоже не невинные младенцы, – ответил Черный Сэм.
– Но мы и не изображаем их из себя, – ответил Эли.
Случилось так, что в то утро, когда Эли готовил свой пиратский флот к походу на остров Грин, Милли, решив, что Мами начинает постепенно поправляться, подумала о том, что ей неплохо было бы сменить обстановку.
Поэтому она приказала приготовить их частный катер, чтобы их двоих отвезли на тот же остров, в «Домик отдыха».
Так что Милли и Джеймс были всего в двух милях друг от друга, но об этом не подозревали.
– Плыви на берег и посмотри, что там делается, – приказал Эли Черному Сэму, когда его флот прошел чуть западнее от острова Грин.
– Да ты что, босс, здесь кругом акулы! – запротестовал Сэм, глядя в неспокойное море.
– Делай, как тебе говорят! – Эли взглянул на небо, затянутое тучами и добавил: – Когда окажешься на берегу, загляни в «Домик отдыха», может быть, они проводят конференцию там?
– Они проводят ее в северной части острова. Эти европейцы на южную часть никогда не заходят, – возразил Сэм.
Однако Эли пропустил мимо ушей его оговорки.
– Как только что-нибудь узнаешь, сразу же сообщи мне, – сказал он.
Когда Мами, собрав полевые цветы, понесла их на могилу Растуса Малумбы, расположенную среди зарослей шиповника у ручья, она сначала не заметила среди кустов лицо Черного Сэма. Она также не слышала, как он шепотом воскликнул что-то, увидев перед собой чернокожую немолодую негритянку.
Мами было уже около сорока, совсем немало, а Сэм, увидя ее сгорбленные плечи и измученное болезнью лицо, решил, что ей намного больше. Ему-то было лишь тридцать пять. Все же ее вид взволновал его – эта природная негритянская грация и черная кожа всколыхнули в нем воспоминания далекого детства, проведенного на жаркой и суровой земле. Он был так зачарован близостью этой женщины, что, когда она повернулась в его сторону, прикрывая глаза рукой от солнца, он не стал прятать лицо в кустах, а так и застыл, молча глядя на нее.
– О Господи! – воскликнула Мами. – Что это ты надумал, Растус? – И она закрыла лицо руками.
В некотором смущении Сэм вылез из кустов и теперь стоял прямо перед ней.
– О Боже праведный! – воскликнула Мами, ударяя себя в грудь. – Ты живой?
– Да, жив, здоров и невредим, – сказал, улыбаясь, Сэм. Белые зубы сверкнули на черном, блестящем на солнце лице. – Не бойся, женщина, я тебе ничего плохого не сделаю, это говорю я, Сэм.
– Клянусь Господом, – произнесла Мами, – мне на секунду показалось, что это ожил мой Растус.
– Значит, тебе не повезло! Я всего лишь Черный Сэм. А кто такой Растус?
– Я ничего тебе не скажу, пока не узнаю, кто ты. Что ты здесь делаешь? Этот остров принадлежит компании «Смит и Уэддерберн».
– Тебя ищу, – широко улыбаясь, проговорил Сэм. – Ну и наглец же ты, если смеешь говорить в таком тоне! Нас с тобой никто не знакомил! Кто ты такой, чем занимаешься?
– Меня зовут Черный Сэм, и я здесь рыбачу, – в основном, ловлю симпатичных женщин.
– Ах так? Но остров с прибрежными водами принадлежит госпоже Уэддерберн, и она спустит шкуру со всякого, кто осмелится ловить здесь рыбу без ее разрешения. Так что давай проваливай, пока я не спустила на тебя собак.
– Да ладно тебе, зачем же так! – Сэм попытался смягчить ее сердце обворожительной улыбкой.
– Ну… – начала было Мами.
– Да ничего не «ну». Не надо волноваться, я приехал сюда с самыми добрыми и благородными намерениями.
Мами засмущалась, как школьница, и опустила глаза.
– Так, значит, я остаюсь. Да, мадам? – проговорил Черный Сэм.
Примерно через час, когда Сэм направлялся на север острова, три вооруженные джонки Эли бросили якорь в Норт Саунд и высадились на берег у причала рядом с бараком, где держали предназначенных для продажи китайцев. Обычно здесь царило оживление – кузнецы работали с кандалами, а надсмотрщики загоняли китайцев в трюмы стоящих у пристани судов. Но сегодня никто не ждал неожиданных гостей, и все было тихо и спокойно. Даже птицы не пели в этом месте, где обычно тучей носились чайки; казалось, что Норт Саунд похож на запечатанную гробницу.
У дверей сарая неподалеку от барака для китайцев стоял здоровенный охранник, который при
