ядерной энергии, — продолжал Крис, — но если вспомнить историю первооткрывателей, супругов Кюри, и особенно тех, кто первыми создавал атомные реакторы… — Он замолчал.
— Что ты хочешь сказать? — тихо спросил Моросанов.
— Вспомни их участь, — угрюмо ответил Шанс. — Они занимались очень важными и очень интересными, с точки зрения науки, опытами, они шли по пути, по которому до них никто не шел. И они даже не догадывались, как смертельно действует на человека радиация.
— Ты связываешь это с редлитом?
— Никто не знает, чем он грозит людям. За каждый шаг в неизвестное человечеству всегда приходилось расплачиваться. И очень дорогой ценой. Трудно предугадать, как будет на этот раз.
— Считаешь, чти редлит опасен для жизни?
— Вполне вероятно. Это может быть не так грубо, как тогда, в истории с ураном. Но разве у тебя не трещит голова после каждого сеанса?
— Продолжай!
— Я всегда был убежден, что здоровый скепсис — лучшая приправа к любой новизне. Посмотри, что происходит: мы что-то делаем с собой, напрягаем некий центр в мозгу, в результате, чего возникает направленный импульс, заряженный нашей энергией. Я бы назвал его пилот-волна. Встречаясь со сверхпластичной материей редлита, пилот-волна структурирует ее специфическим образом, подчиняя себе, и все время, пока существует созданный нашим направленным вниманием объект редлита, мы поддерживаем это усилие. Фактически редлит в это время живет, вернее, преображается нами, нашей энергией. — Он сделал многозначительную паузу. — Но что происходит в это же самое время с нашим собственным организмом? Мы этого не чувствуем, не знаем. Мы отключены от него. Вспомни следующую за каждым сеансом сильную головную боль. По-моему, существует серьезная опасность, которую мы пока не в силах опознать. Не кажется ли тебе, что мы разрушаем самих себя? Энергия пилот-волны, которую мы отдаем редлиту, в нормальном состоянии принадлежит организму, поддерживает его целостность, возможно, иммунитет или, как говорили в древности, усиливает «жизненную силу». Мне кажется, раз от раза, при потере внимания к организму, в нем накапливаются негативные изменения. Как при малой дозе радиации. Покидая свое тело, мы тем самым разрушаем его. Отсюда и головная боль. Наш мозг очень чувствителен. Кстати, возможно, со временем появятся и другие симптомы.
Моросанов задумчиво смотрел на ариестрянина. Он был необычно многословен. Несмотря на то что глаза Криса по-прежнему блестели холодно, Илья заметил, насколько тот взволнован. Шанс привык вокруг себя видеть опасность. Совсем не лишнее в составе группы иметь человека с повышенным чувством осторожности.
— Возможно, ты и прав, — задумчиво сказал Илья, но вряд ли сейчас у нас есть возможность научно, в лабораторных условиях проверять твои предположения. Потерпи до возвращения. В нашей ситуации дело осложняется тем, что предстоит борьба с рэбберами в любом случае. И в любом случае не обойтись без применения редлита.
— Но это вовсе не мешает смотреть правде в глаза.
— Верно. Однако вспомни-ка о рэбберах. Они-то используют редлит достаточно долгое время. Если бы это было смертельно опасно, вряд ли они стали бы его применять.
— Возможно, они используют пилот-волну очень редко или же у них есть какие-то меры предосторожности, разработана система защиты, своя техника безопасности.
— У нас всего пять дней, — напомнил Моросанов. — Боюсь, на поиски предосторожностей не осталось времени.
Крис молча кивнул, потом взглянул на обзорный экран и произнес: Смотри!
Илья увидел направляющегося к ним уирда. Как он кстати появился!
— Аркл!
— Вовремя. — Илья сосредоточился. — У меня как раз накопилась к нему парочка вопросов.
Через несколько минут, пропустив уирда в убежище, они расположились в командном пункте. После приветствия Аркл замер в кресле, его глаза смотрели особенно напряженно.
— Вы обдумали?
— Да, — сказал Моросанов, — но у нас есть некоторые вопросы… Мы ничего не знаем об организации рэбберов, о Демиурге.
— Хорошо, — перебил его уирд. Озабоченное выражение его глаз не изменилось. — Вопросы потом. На все отвечу. Сейчас слушайте! Вы уже знаете редлит. Дальше: вы знаете его хуже Мастеров. Борьба предстоит трудная. Хочу вам дать несколько советов. Первый: редлит управляется лучом направленной мысли, но это управление можно отрезать более острой и сильной мыслью.
— Это мы уже выяснили, — сказал Илья. — Из двух управляет сильнейший.
— Правильно, — подтвердил Аркл. — Второй совет. Управление редлитом могут отрезать и слаботренированные, если их группа.
— Коллективные помехи? — удивленно спросил Крис. Интересно!
— Да, они могут сильно влиять. Это вы запомните.
— Мы и потренируемся, — пообещал Илья.
— А теперь третий совет. — Уирд внимательно посмотрел каждому в лицо, как бы обдумывая, говорить или не говорить, и после паузы сказал:- У реддита есть еще одна тайна. Главная! Ее не знают рэбберы. Ее не знает и Демиург. Я им не рассказывал. Я ее открою вам. Это может пригодиться.
Моросанов и Крис насторожились. Аркл поерзал в кресле, словно усаживался в нем поудобнее, пошевелил ушами. Видно было, что уирд борется сам с собой, не решаясь раскрыть людям важную особенность редлита и в то же время ясно понимая, что малочисленной группе Моросанова предстоит тяжелая неравная борьба, предугадать исход которой невозможно.
— Слушайте внимательно. Главная тайна — это сгорание редлита. Последняя реакция редлита очень сильная. Аркл сделал паузу и произнес одно слово: Огнешок!
— Хорошо бы поподробнее, — попросил Крис.
Аркл перевел взгляд на Илью, и на какое-то мгновение тому показалось, что в глазах уирда блеснул огонек сочувствия и тревоги. Но это, скорее всего, только показалось — Аркл вряд ли мог выражать свои чувства по-человечески.
— Сейчас я вам все объясню про огнешок. Научу, как его проводить, как им пользоваться.
Когда Четвертый Мастер вошел в сознание Омбера, ожидаемые, но каждый раз такие непривычные ощущения чужого тела обступили его со всех сторон. Омбер, бывший подмастер с Додарба, а ныне адепт Демиурга на планете Мирта, мгновенно почуял в себе чье-то присутствие и слегка напрягся. Впрочем, быстро сообразив, в чем дело, он привел мозг в состояние, при котором легче считывать информацию.
Поль осмотрелся в Омбере, и ему передалось ощущение горделивости, владевшее адептом.
Четвертый проглядел сведения, сообщаемые ему бывшим подмастером. Да, Омберу было чем гордиться. Дела миртовской секции шли прекрасно. Только активных и готовых к действию рэбберов, прикрывающихся вывеской блоссистов, насчитывалось более пятисот тысяч. Сочувствующих и колеблющихся на этой планете с миллиардным населением было уже около полутора миллионов. Если сведения Омбера верны хоть наполовину, этого более чем достаточно, чтобы взять в свои руки Мирту — лакомый кусочек, одну из самых совершенных космобаз мира Сиция! Ох, пожалеют тогда в КВС, что решились два года назад разместить здесь Пятнадцатую эскадру союзных войск!
Тридцать новехоньких, еще в масле, крейсеров, «Игл» и «Баумов», живительной струей вольются в разрастающуюся организацию Великого Демиурга. Все идет как по маслу. Еще чуть-чуть, легкий нажим, и все свершится — взрыв, скачок, бурная экспансия духа Демиурга! Наконец-то можно будет открыто крикнуть всем: «Вот мы, рэбберы! Мы — сила, которая растет!»
— Омбер! — проговорил Четвертый. — Все это прекрасно, но когда же ты пришлешь триста обещанных пилотов? Сроки истекли.
Адепт принялся объяснять, что группа уже подобрана, однако ввиду секретности мероприятия необходимо немного выждать. Поль почувствовал просьбу адепта: какой-то человек, Кирюк, ведет деятельную пропаганду против Демиурга, открыто высмеивает его и теорию растущего влияния. Кирюк — бывший поверенный синклита блоссистов Мирты и ярый радикал, многих отвращает от лона Великого
