находил прекрасным сплавом: рассудочное и действующее звенья.
Жаль, что в десанте Моросанова нет ни одного лиогянина — их напористость и воля к победе были бы вполне уместны на Додарбе. Впрочем, группа и так хороша: холодный, рассудочный ариестрянин Кристофер Шанс производит впечатление медлительного и тяжелого на подъем человека, но способен совершать молниеносные и точные действия. Таргянин Хеликс Йоронг, разбросанный и эмоциональный, словно витающий в облаках высоких материй мечтатель, — первоклассный нкин. О Моросанове говорить не приходится. Первоклассный агент Омега-корпуса, он уже в двадцать пять лет заставил говорить о себе после удачно проведенной акции против серкерской банды «Стрела Сатаны», теперь уже вошедшей в учебники спецкурсов ВБ.
К землянам Вирист испытывал особые чувства. И дело не только в том, что из всех миров Содружества они по своему духовному развитию, образу мыслей и принципу действий были ближе сицианам. Все люди Земли, каких Вирист встречал на своем жизненном пути, обладали особо ценным качеством — умели сочетать несочетаемое. Не случайно именно земляне стали объединителями звездных-рас, основателями Содружества. Талант увязывания разнородных частей в единое целое, дар чистого синтеза позволял им гармонично сплавлять все полюса бытия, переводя вражду и противоречия в состояние мира и покоя.
— Командир! — Голос Уко был сух и деловит. — Из трассы вышли нормально. Плотность целины — ноль-пятнадцать процентов. Грузовые емкости в порядке. Точка выхода с трассы — двенадцать пунктов от Шичи.
— Скорость?
— Максимально безопасная — восемьсот пятьдесят узлов. Радиовидимость предельная.
— Дурно, — поморщился сицианин. — Открыты, как горошина на ладони.
— Маскируюсь! — Уко протянул громадные лапищи к пульту и пробежался ими по сенсорам, время от времени бросая короткие взгляды на выводной экран. Создаю помехи.
— Нас могли засечь при выходе с трассы?
— Еще бы, — сказал Уко, потом резко обернулся и рассмеялся:- Но только в том случае, если заранее ждали!
— Дурно, — еще раз повторил сицианин и нахмурил седые брови.
Шумное дыхание пилота смешивалось со щелчками, писками и пением информзвуков. Выводной экран пульсировал сетчатыми метрическими схемами пространства и красочными пластами развёртки энергетических полей вокруг «Старкада». Космос здесь был довольно чист и спокоен, ничто не предвещало неприятностей. Если и дальше все пойдет так же, они без осложнений совершат посадку и подберут группу с поверхности.
«Если группа цела!» — обожгла сицианина внезапная мысль. Он тут же постарался отогнать ее, но это было непросто.
Вирист закрыл глаза и собрался с мыслями. Что делать, если ребята не выйдут к условному месту в условленный срок? Согласно плану КВС, «Старкад» не должен задерживаться на планете ни часа лишнего. Они обязаны сразу же вылететь навстречу подходящей эскадре адмирала Ашора, с группой Моросанова или без нее. Таков приказ. Эскадра преодолела огромные расстояния, имея четкое боевое задание. С пиратскими бандами разговор короток. Им нет места в просторах Содружества. Но это, возможно, будет одновременно означать и гибель группы Моросанова.
Конечно, он, Вирист, не имеет права не выполнить предписания, но где тот закон, за которым можно будет спрятаться от своей совести, зная, что бросил товарища в беде? Да и какая от них помощь эскадре — ведь никакой новой информации они не принесут?
«Погоди, — сказал себе сицианин, — не хорони их раньше времени».
Вирист открыл глаза, тщательно вытер взмокший от тревожных мыслей высокий лоб. Его взгляд уперся в бортовой хронометр на выводном экране и замер. Беззвучно, одними губами, сицианин прочитал его показания и не поверил своим глазам. Такого не может быть! Получалось, что «Старкад» прошел трассу за время, вдвое короче расчетного. Скорость, необходимая для этого, требовала расхода энергии на порядок больше затраченной…
Вирист сосредоточенно смотрел на экран. Здесь явно что-то не так. Но он хорошо знал, что на корабле все агрегаты отлажены, надежны, проверены в дальних рейсах, и где-то в глубине сознания зародилась неясная тревога.
Неужели…
Неужели хронометр сломался?
Однако Вирист отдавал себе отчет, что поломка бортового хронометра означала бы только одно: вышел из строя и битронный мозг «Стакарда», а в этом случае они не вынырнули бы с трассы никогда…
— Уко!
— Что такое? — обернулся пилот.
— Сколько времени?
— В каком исчислении? На Додарбе, по поясу космопорта, — почти полночь.
— Посмотри на экран!
Уко Фток громко ухнул и хлопнул в ладоши: — Как это нам удалось? — И тут же тревожно воскликнул:- Неужели хронометр полетел?
— Полетел? — как можно спокойнее переспросил Вирист. — Это как?
— Дьяволова мать! Но этого не может быть! У нас же нет такой мощности…
Наступило молчание, насыщенное полифонией разноголосых информзвуков.
— Вот что, — сказал Вирист, — у меня в каюте есть личный хронометр.
— Это идея, — пробасил Уко и выволок из кармана свои старомодные часы, запрессованные в стеклянный шар.
— Ну-у… — начал он неуверенно.
— Что?
— То же самое… — Он в задумчивости почесал тяжелый подбородок, и в этот момент запел сигнал форсажной готовности. Забыв обо всех загадках на свете, пилот снова склонился над пультом.
«Значит, хронометр в порядке, — соображал Вирист, — и у нас в какой-то момент колоссально возросла мощность энергоотдачи. Недаром Правый рукав Сфинкса считается гиблой зоной. Хорошо, что мы вообще смогли выйти в зоне Додарба!» В этот момент сицианин почувствовал, что пространство вокруг него изменилось. Он продолжал по-прежнему ясно видеть перед собой рубку и согнутую спину Уко, и в то же время словно холодный серый мрак сгустился над ними — давящий, неприятный. Не успел Вирист поделиться своими ощущениями с пилотом, как острая боль вонзилась в мозг, дробя его сознание.
— О-о-о! — невольно вырвалось из его горла.
— О-о-у! — взревел рядом Уко.
Вирист с трудом удерживался в сознании. Корабль оставался в полном порядке, судя по показаниям экрана.
Может, они подверглись нападению АМА? Но там совсем другие ощущения, куда более страшные.
Вирист расслабился, принимая неведомую боль. Впечатление было такое, словно его нанизали на миллион тонких стальных игл, а теперь медленно вытягивают их обратно.
Поблизости что-то страшно хрипело, этот звук очень раздражал. Вирист прислушался, пытаясь найти его источник, пока не понял, Что хрип вырывается из его собственного горла. Сознание стремительно проваливалось в какую-то пучину. Появился странный, алогичный страх, причину которого сицианин не мог понять. Перед глазами возникла физиономия Багдо — мямара, которого вез Кристофер. Зверь пристально вглядывался в сицианина, словно стараясь загипнотизировать. Вирист ясно чувствовал, как мямар воздействует на него энергетически, хотя это было явным бредом. Он что-то хотел сделать с Виристом, который не мог сопротивляться. Наконец из мозга сицианина, дернувшись, что-то выплыло, словно белок из разбитого яйца, и сразу стало легче. В этот момент Вирист осознал, что этот мямар — совсем не Багдо. Шишка между ушами была непомерно велика. И почему он красного цвета? Галлюцинация начала меркнуть. Понемногу сицианин стал обретать свободу и былую власть над телом. Вирист порывисто вздохнул, вбирая в себя спасительный воздух. Сознание прояснилось почти окончательно, и о недавней боли в голове
