напоминали лишь капли холодного пота на лбу да пересохшее от крика горло.
— Это еще что? Какого дьявола!.. — раздался стон из пилотского кресла. Уко зашевелился.
По-видимому, пилот чувствовал себя не лучше, но он уже что-то делал за пультом. В уши сицианина, словно разом включенные, прорвались разноголосые тембры информзвуков. По высоким тревожным свисткам капитан понял, что «Старкад» вот-вот войдет в форсаж тормоза.
Неужели они провалялись в обмороке так долго? Что же это было?
На экране медленно поворачивался и вырастал оранжевый бок Додарба. Планета была чуть пришторена слабой облачностью. На мгновение экран высветился энергополевой разверткой, и снова появилась планета. «Старкад» чувствительно тряхнуло: гравитаторы не успевали реагировать на форсажную перестройку. Додарб на экране резко дернулся вправо.
— Вошли в тормоз, — чужим от напряжения голосом сообщил Уко Фток, — через полчаса будем садиться.
Утробно запели информзвуки задействованных гравитаторов.
— Паршивое местечко, — прохрипел пилот, — немудрено, что здесь пропадают корабли.
«Старкад» опять резко дернулся, и снова тошнота подступила к горлу. Раздался неприятный вибрирующий писк.
От недоброго предчувствия Вирист снова замер, не сводя глаз с экрана.
— Звездолет! — крикнул Фток.
Вирист посмотрел на экран. В темноте космоса он различил неуловимо маленькую пылинку, поблескивающую в свете Шичи.
— Дай приближение! — крикнул он, но пилот уже сам среагировал: пылинка выросла, превратившись в огромный грозный корабль из тех, что обычно совершают рейсы между отдаленными звездными колониями.
За тридцать шесть дней до высадки на Додарбе
Его обтекал поток людей.
Заразительно веселые, они изредка задерживали на нем свои взгляды, и, скользнув по лицу Моросанова, отворачивались.
Аллея Вечера. Самое людное место на 001. Основная жизненная артерия мини-планеты: широченный коридор главного туннеля со складами продуктов питания и одежды, лекционными залами, спортивно- оздоровительными комплексами, информотеками. Здесь же располагались и различные залы порта. Сюда приходили отметить торжественное событие или скрасить грустное настроение, здесь назначались деловые встречи и любовные свидания, здесь собирались, чтобы поспорить и обсудить злободневные вопросы, принять участие в увлекательной игре или поболеть за товарищей. Сотни людей всех возрастов заполняли Аллею Вечера разноголосым говором, шутками, приглушенным смехом.
Илью никто не узнавал, никто не окликал и не приветствовал. Он был словно чужак, хотя именно здесь должен был бы чувствовать себя как дома. Еще бы — экспектор Внутреннего Бюро КВС!
Каждый раз, когда он возвращался на базу 001, это чувство отстраненности приходило к нему. После длительных месяцев работы на далеких планетах Содружества-работы, требовавшей предельной отдачи, перевоплощения и напряжения, спокойный и светлый мир КВС-001 казался ему чуть нереальным, хотя во время работы он всегда вспоминался Илье как что-то родное и близкое.
Проходящие бросали на Илью удивленные взгляды — слишком хмурым, наверное, казалось им его лицо. Моросанов улыбнулся и невольно почувствовал, как вливается в общую атмосферу доброжелательности.
— Ба! — вывел его из задумчивости громкий окрик, за которым последовал чувствительный удар по плечу. — Да ведь это Моросанов! Дух неуловимый!
Илья повернулся и увидел расплывшееся в улыбке лицо Джефа. Актор Омега-корпуса Джеф Паттон был знаком Илье по совместной операции на астероидах Томана, когда пришлось обезвреживать старый военный комплекс Лиого. Пираты отчаянно защищались. Джеф запомнился невероятной храбростью, молниеносной реакцией и улыбкой, не сходившей с его уст даже в самые напряженные и мрачные мгновения.
— Джеф? — радостно вымолвил Илья. — Какими судьбами?
— Перелетными ветрами, — усмехнулся Паттон. — А ты так высоко залетел, что не угнаться за тобой простым птицам. Прибыл за новым делом?
Моросанов пожал плечами. О заданиях не полагалось рассказывать даже такому старому другу, как Джеф.
— Через пятнадцать минут меня ждут в кабинете.
— Сэм? — спросил Паттон.
— Нет, Лылов.
— Понятно. Значит, завтра снова в бой? Как твоя группа?
— Отдыхает.
— Так тебя вызвали одного? — удивился Паттон.
Илья кивнул. Джеф громко расхохотался. Год назад ему предложили войти в состав группы, но он отказался, предпочтя работу оперативника-одиночки.
— Может, Лылов наконец понял, что пора отказаться от этой идеи?
Илья покачал головой.
— Какой-то ты сегодня заторможенный, — насторожился Джеф. — Что произошло?
— Все в порядке, — ответил Илья. — Все в полном порядке.
— Знаешь, — доверительно сказал Паттон, — и на меня иногда находит это… Прилетаешь сюда как домой, а здесь все другое. Посмотри, — он сделал широкий жест рукой, разве это наша старая Аллея Вечера? Все эти люди — кто они, откуда здесь? Где те, с кем мы начинали?
Моросанов понимающе смотрел на товарища. Джефа волновали те же мысли. Время неумолимо.
— Стареем, — грустно сказал он, — что поделаешь.
— Ну нет! — произнес Паттон так громко и задорно, что прохожие обернулись. — Стареть я не собираюсь!
— Мне пора, Джеф, — сказал Илья, — до встречи! — И протянул руку.
Едва высокая фигура скрылась в толпе, Моросанов повернулся и зашагал в другую сторону. Свернув с Аллеи в правый трехполосный транспортный коридор, он не нашел привычных люк-лифтов меридиана Управления.
Илья опешил, потом подошел к ближайшему информкомпу и набрал срочный код Управления ВБ. На экране прорисовалась схема новой трассы меридиана Управления. Надо было пройти еще два транспортных коридора.
Все меньше становилось красочных вывесок, реже встречались прохожие и звучала музыка. Начинались деловые зоны станции. Третий коридор вывел его на нужное место. Здесь, словно гигантская гроздь винограда, на полу лежали разноцветные большие пузыри люк-лифтов. Илья нашел золотой и вошел в раскрывшуюся полость. Дверь беззвучно закрылась. Моросанов набрал код и личный индекс. Полупрозрачный аппарат понес его по сложному сплетению транспортных артерий планетоида.
Мимо проносились чуть искаженные линзами люклифта силовые агрегаты станции, какие-то трубки, жезлы, воронки, плиты, сквозные дыры, сверкающие звездочки, столбы, пучки проводов, ступени лестниц… Временами он проваливался почти в полный-мрак. На каком-то этапе капсулу поглотила другая, с металлическими рифлеными стеклами. Это длилось секунд тридцать, затем с легким звоном внешняя капсула раскрылась, люк-лифт выскользнул из нее и, остановившись, отворил входную полость.
Илья вышел, сделал несколько шагов к знакомой двери и в который раз прочел:
Он некоторое время смотрел на надпись, потом решительно подошел к двери и набрал личный индекс.
