покрывается льдом.
– Не сомневаюсь, – улыбнулся Соболев. – Ладно, перед смертью не надышишься. Я пошел.
Проскрежетали петли, и он исчез.
– Нас осталось трое, – сказал Арагонес.
– Четверо, если считать смертоносный гостинец. – И Гаррисон похлопал по выпуклому боку бомбы. – Ну, куда дальше?
Прошли до конца коридор, миновали анфиладу одинаковых комнат, забитых всяким хламом – ящиками вроде тех, в которых хранились имплантанты, стеллажами, деталями приборов.
– Кладовые, – ответил Арагонес на вопрос о том, куда именно они забрели. – Звездолет так велик, что в нем неизбежно появляются заброшенные уголки, куда ни одна живая душа не заглядывает. Если получится, то незамеченными доберемся до самого двигательного отсека.
Но около очередной двери он остановился и замер, точно прислушиваясь, зеленая поросль на затылке заволновалась.
– Что такое? – спросил Вильям.
– Похоже, впереди хаурваки… Лучше отсидеться, видит Святая Дева.
Они развернулись и побежали назад, отыскивая убежище среди груд всякого хлама. Едва успели укрыться за стеллажом, заваленным пустыми коробками, как послышался мягкий цокот. Через комнату, держа оружие наготове и глядя по сторонам, пробежали десять хаурваков.
– Лучше переждать какое-то время, – прошептал Арагонес, когда топот стих вдалеке. – Сейчас нас ищут изо всех сил, и пройти дальше просто не дадут. Отдохнем несколько часов.
– Идея хорошая, – сказал Вильям. – Но нет ли тут каких видеокамер?
– Ни единой. Уж поверь мне.
– Тогда спите, я буду караулить первым.
Спорить никто не стал. Гаррисон откинулся к стенке и мгновенно засопел. Уроженец Южной Америки свернулся в клубок и затих, словно вовсе помер.
Снарк сидел, держа руки на дезинтеграторе, и глядел перед собой. В голове табунами бродили самые разные мысли. Вспоминался Ли, тот день на военной базе «Инферно-1», когда они познакомились. Представлялся хаурвак-каптенармус, со злой физиономией бродивший по кладовым королевского звездолета и проводивший учет. Чудились детские крики, даже плач, доносящиеся из соседних помещений…
Он с большим трудом отгонял желание пойти и посмотреть, что там творится.
Еще один раз мимо пробежали хаурваки, на этот раз в обратном направлении и куда быстрее. На стеллаж, за которым спрятались бывшие люди, внимания не обратили, даже не приостановились.
Ровно через час Вильям принялся будить Гаррисона. Толкнул в плечо, но это не помогло, темнокожий легионер продолжил посапывать как ни в чем не бывало. Тогда Снарк зажал ему нос, и это возымело эффект – веки уроженца Африки задрожали и поднялись, открыв красные, мутные глаза.
– Что? – спросил Гаррисон. – Враг?
– Нет. Твое дежурство. – Вильям убрал руку с носа приятеля. – Ты как, проснулся?
– Конечно.
Снарк улегся, пристроив под голову пустую коробку вместо подушки. И уснул в тот же миг, провалился в душную тяжелую тьму, наполненную обрывками диких кошмарных видений…
Пейзажи Ливерпуля, запомнившиеся с детства, соседствовали в них с Шарендаром, «Рим» кружил над Шри-Ланка, где долгое время базировался Первый Ударный Полк Звездного Легиона.
И надо всем нависало темно-зеленое небо без солнца.
Он проснулся от толчка, в первый момент решил, что его будят, но затем понял, что трясется все вокруг.
– Что такое? – удалось ему выдавить хриплый шепот из пересохших губ.
– А, не спишь? – отозвался Арагонес. – Похоже, что кто-то мощно вломил этой здоровой штуковине. Наши, судя по всему, еще пытаются ее достать. А это значит, что Космофлот держится.
– Погибает, но не сдается, – сказал Вильям, вспомнив корвет-капитана Березина. – Сколько до подъема?
– Пятнадцать минут.
Все это время Снарк пролежал с закрытыми глазами. Тело болело целиком, уставшие мускулы корежило. Саднило там, где зарастали ожоги, тупая боль поселилась в желудке и кишечнике.
Организм требовал воды и пищи, а взять их было неоткуда.
– Время, – проговорил Арагонес. – Вильям, ты не уснул?
– Нет. – Попытка встать вызвала сильное головокружение, плафоны на потолке заплясали, точно мотыльки около лампы. Прийти в себя помогла та же боль, стегнувшая от шеи до копчика. – Я в порядке…
Вдвоем разбудили Гаррисона.
– Эх, а мне мама приснилась… – сказал тот, грустно вздыхая. – Интересно, сколько лет назад она умерла?
– Лучше об этом не задумываться. – Вильям поднял ставший тяжелым дезинтегратор, повесил на плечо.
Вновь прошли через анфиладу брошенных кладовых. Точно так же, как в первый раз, остановились у двери.
– Ну, что теперь? – спросил Гаррисон.
– Вроде тихо. – Арагонес выстрелил в замок, толкнул дверь ногой и стремительно прыгнул в проем.
Они оказались у подножия узкой лестницы, уступами поднимающейся вверх и вперед. Через каждый десяток шагов в обеих стенах имелись одинаковые дверцы, на ступеньках темнели царапины и сколы.
– Даже сама Святая Дева не знает, что тут такое, – сказал Арагонес, начиная подъем. – В смысле, информационная система звездолета. Но ничего, главное, что это нам по пути и осталось немного.
Дверца впереди распахнулась, из нее выглянул хаурвак. Глаза его выпучились, рот открылся…
Вильям выстрелил навскидку, и голова чужака лопнула, разлетелась на куски. На ступеньки хлынула кровь, труп свалился, покатился вниз, колотя по стенам длинными конечностями.
– Вперед! – крикнул Арагонес.
Насилуя мышцы, Снарк заставил себя перейти на бег. Вслед за соратниками выпалил в дверь помещения, откуда высунулся хаурвак, но определить, попал в кого-нибудь или нет, не сумел.
Комната с низким потолком была погружена во тьму, и в ней что-то тихо шуршало.
– Давай, давай, – подбадривал он на ходу сам себя, вспоминая сержанта Фрезера и то, как бегал за ним по пустыне. Помогало не очень – ноги подгибались, словно магнитом притягивали их ступеньки цвета малахита.
