Эммера, вместе взятых, по крайней мере был таковым. Но рыцари-светоносцы хоть и обучены пользоваться магией, в сражении все же больше полагаются на свои длинные клинки и тяжелые копья. А боевых магов и в обычное время не так уж много, и большинство – женщины. К тому же – сколько их пало там, у Долины Смерти? И сколько осталось…
Мират арДамал стоял на холме в окружении нескольких офицеров и магов. За их спинами маячили десятка полтора вестовых, не покидавших седел, – в любой момент они готовы были, получив приказ, умчаться к полкам… и, возможно, там и погибнуть. Каждый вестовой твердо знал, что, передав послание, обязан вернуться. Но многие не находили в себе сил повернуть коня, убраться в безопасное место, оставив за спиной идущих в бой соратников. Потому в инталийской армии вестовыми часто назначали мальчишек – те тоже рвались в драку, но хоть понимали, что в сражении от меча в слабой руке толку мало. Некоторые… понимали.
– Когда начнем штурм, командующий?
Ватере выглядел спокойным и собранным. Драгоценные доспехи, инкрустированные рубинами, горящими в рассеянном утреннем свете, словно капли выступившей на стали крови, годились больше для торжественных приемов в резиденции Альянса, чем для боя. Но магистр отказался сменить церемониальные латы на что-нибудь более практичное, аргументируя тем, что, если уж дело дойдет до рукопашной, ему будет все равно, в каком железе умирать. К тому же эти доспехи, как и эмалевые латы светоносца, – символ, а в безнадежном бою символы часто важнее призрачной безопасности. Так бойцы до последнего защищают знамя полка, хотя знамя, если подумать, всего лишь кусок ткани с вышивкой, не стоящий человеческих жизней. Так считали многие – те, кто никогда не стоял плечом к плечу с товарищами, повернувшись лицом к приближающемуся врагу. Те же, кто стоял – верили, что пока славное знамя реет над строем, еще не все потеряно.
– Через два часа после полудня. – АрДамал мрачно осматривал имперские укрепления, все больше и больше понимая, что ему предстоит отправить солдат на верную гибель. – Когда солнце будет светить нам в спины. Если, конечно, они не начнут раньше.
– Не начнут.
Командующий и сам понимал, что глупо надеяться на то, что имперцы оставят свои великолепные позиции. Понятия о чести хороши на дуэли, битвы же надо выигрывать – и мудрый полководец постарается сделать это с минимальными потерями. И разумеется, с максимальным уроном для противника. Нет, имперцы будут ждать наступления, и можно не сомневаться, что время его будет ими предугадано с достаточной точностью. Не слишком рано – чтобы солнце, олицетворение лика Эмиала, помогало Ордену, и не слишком поздно – чтобы сражение не продолжалось в ночной тьме.
– Но големов они пошлют в бой заранее, – продолжил Ватере, жестом указывая на три каменные кучи, сложенные с наружной границы опоясывавших холмы кольев. – И будут наблюдать, как эти проклятые создания топчут наших солдат.
АрДамал кивнул. Об идее Бетины знал лишь он, сама волшебница, да еще те, кому было поручено пробраться в имперский лагерь и пополнить каменные холмы заранее приготовленными «подарочками». Пусть сам Мират и не ждал особого эффекта от этой затеи, но если все же получится, то пусть для имперцев это будет сюрпризом. Он вполне доверял магам Альянса, но не настолько, чтобы раскрывать им все свои планы. Никогда нельзя с точностью предсказать, кто из его армии втайне может послать весть противнику.
Ватере вдруг закрыл глаза и нахохлился, чуть покачиваясь. К магистру тут же бросился адъютант, поддержал под локоть. Вероятно, сейчас маг принимал чье-то сообщение, посланное «длинным языком». АрДамал ощутил, как по спине пробежал предательский холодок – а ведь пожелай Алые предать, им это удалось бы без особого труда. Предательство – вещь гибкая, для него не надо обрушивать на головы инталийских солдат огненные облака и ледяные ливни, хотя боевые маги Алого Пути занимают самые удобные позиции. Достаточно передать информацию в нужные уши – и враг, зная твои планы, получит огромное преимущество.
Наконец магистр Ватере открыл глаза.
– Послание от арГеммита, командующий. Вершитель просил сообщить ему точное время начала наступления. Я взял на себя смелость передать ваши слова. Одновременно с нами остатки защитников выйдут из города и ударят имперцев во фланг.
– Это правильное решение… – арДамал покачал головой, – но немного… самоубийственное. Помнится, в распоряжении города не так много опытных воинов.
– Если мы потерпим поражение, – Ватере сказал «если» вместо «когда», и Бетина, напряженно прислушивавшаяся к разговору, была благодарна магистру за эту тактичность, – то город неизбежно падет несколькими днями позже. Вершитель арГеммит также сказал, что если битва будет нами проиграна, то оставшиеся в городе не станут оказывать дальнейшее сопротивление. Откроют ворота. Тем более что за стенами останутся женщины, дети и те, кого даже угроза взятия города не заставила взять в руки оружие.
– Разумно.
– Командующий! – не выдержала Бетина. – Как вы можете так спокойно об этом говорить!
– А почему бы и нет? – удивленно посмотрел на нее арДамал. – Разве вы, магистр Верра, не согласны с тем, что гибель армии неизбежно означает падение Торнгарта?
– Да, но…
– А значит, арГеммит принял мудрое решение. Дело солдат – сражаться и умирать, магистр Верра. Но на то мы и солдаты. Мы клялись защищать тех, кто находится сейчас за стенами города. Мы сделаем для этого все, что возможно. Если сумеем одержать победу – они будут жить. Если потерпим поражение, они должны жить, несмотря ни на что. Все очень просто, магистр Верра.
Девушка фыркнула, признавая формальную правоту командующего и не желая соглашаться с его пессимистичным настроем. Все же не зря до нее доходили разговоры о том, что Мират арДамал не создан для управления армией. Командир столичного гарнизона – это отпечаток на всю жизнь, от которого не избавиться. Во имя Эмиала, ну почему арХорн покинул армию? Он бы наверняка нашел выход, сумел бы превратить тяжелую ситуацию в выигрышную… ну или хотя бы в приемлемую.
– С вашего позволения, командующий, я займу свое место среди магов, – сухо заявила Бетина.
– С моего позволения, – в тон ей ответил арДамал, – вы останетесь здесь.
– Почему? – вспыхнула девушка. – Я должна…
– Потому, Бетина, что вам пора научиться не только проявлять магическое мастерство, но и подчиняться приказам, – отрезал арДамал.
Альта стояла неподвижно, вытянув руку, спиной ощущая взгляды взрослых. Сейчас она ожидала чего угодно – хохота, насмешки, оскорбления. Или долгой нравоучительной лекции о необходимости соразмерять возможности и желания. Она и сама не знала, с чего вдруг решила, что ее идея сработает. Так бывает – загораешься новой мыслью и тебе кажется, что все сложится именно так, как задумывалось… но если пройдет какое-то время, если получится как следует подумать, часто оказывается, что идейка-то была не ахти. Но это – если подумать… Сколько великих планов рухнуло именно потому, что их тщательно взвесили и сочли нереализуемыми.
– Интересно, – послышался голос Консула, – девочка, мне нравится твое нестандартное мышление. Бороться с Творением Высокого замка с помощью самого простого заклинания магии формы. Самое простое почти всегда и самое надежное.
– Не получилось же… – прошептала Альта, не оборачиваясь. Ей не хотелось видеть лицо госпожи. Девочка повесила кулон обратно на шею, убрала его под одежду.
– Я еще не уверен в этом, – сообщил Блайт. – Признаюсь, сначала я думал, что ты…
– Сделаю какую-нибудь глупость?
– Ну, пусть будет так. Я считал, что когда у тебя ничего не выйдет, леди Рейвен станет немного легче. Но ты нашла и в самом деле интересное решение. Не расстраивайся, все еще может получиться.
– Я не понимаю, – пробормотала Таша, глаза которой все еще были заполнены туманом. – Я слышала, что сказала Альта. Я поняла, что заклинание альНоора не разрушено. Но почему, Блайт, ты считаешь, что все может получиться?
Ангер пожал плечами.
