нагрянуть враги. И пусть они не бессмертны, как он, но с познавшими таинство симбиотов эльфами было трудно бороться, уж слишком умело они на практике применяли знания, называемые людьми магией, уж слишком быстро залечивали смертельные раны и наносили удары.
Борясь со слабостью, все еще сковывавшей его тело, барон поднялся на ноги и первым делом поднял с земли меч. Затем моррон вслушался в тишину подземного прохода и, лишь убедившись, что в нем никого нет, взял в руки довольно увесистый сверток. Холстина была обернута вокруг круглого предмета в несколько слоев, и это раздражало, но зато, когда она упала наземь, барон не смог сдержать вырвавшийся из его груди радостный крик. В его руках сияла сфера, настоящая коммуникационная сфера, а не жалкий муляж, который он видел в харчевне. Наконец-то он мог сделать то, чего уже давно желал, то, чего так сильно боялся Норвес и его сподвижники. Моррон мог связаться со своими и попросить о помощи. И пусть подмога пришла бы не сразу! Он бы выждал, он сумел бы спрятаться в бедняцких кварталах города и до-ждаться Гентара вместе с Фламером, а там… там бы на зов собрата о помощи подтянулись бы и остальные: те, кто остался на землях колонии, и многие-многие другие морроны, которых он даже не знал, которые были разбросаны по всему континенту и незримо для людей, не заботясь о почестях и славе, защищали человечество от нависших над ним бед и угроз.
Недостаток любого везения в том, что оно уж слишком быстро заканчивается, поэтому на него никогда не стоит полагаться. Сколько бы ни тер барон грязными от земли и пота руками поверхность сферы, а внутри ее так и не засветились в полную силу разноцветные огоньки. Из тускло мерцающего шара доносились лишь треск и раздражающие слух шумы. Видимо, корни деревьев были длинными, а его узилище находилось глубоко под землей, так глубоко, что сквозь толстый слой плотного грунта не могли пробиться эфирные волны. Резонно рассудив, что ему придется поменять местами пункты своего бесхитростного плана и сначала выбраться на свободу, а уж затем призвать на помощь собратьев, Штелер перестал тереть выкраденный для него из кладовой графа шар и аккуратно завернул «подарок» в валявшуюся под ногами холстину. Разгадывать загадку, кем был его освободитель, а заодно и выяснять, каким таким чудесным раствором таинственному доброжелателю удалось прижечь корни деревьев, не было времени. На счету у моррона была каждая минута или даже секунда. В любое мгновение враги могли заметить гибель волшебного сада, да и сам освободитель, хоть и проник незаметно в городское поместье графа, вряд ли бы смог из него так же легко выбраться. Если бы на него набросилась стража, а такой шанс был весьма велик, барон счел бы своим долгом прийти на помощь союзнику, следовательно, ему стоило поспешить.
Бережно прижимая левой рукой к груди коммуникационную сферу, Штелер долго размышлял, что взять с собой: факел или меч? С одной стороны, в темном проходе, возможно бывшем лишь частью огромного подземного лабиринта, он бы легко сбился с пути или угодил в ловушку. С другой стороны, факел далеко не лучшее оружие, тем более если он случайно затухнет. Выбор был сложным, но прийти к решению помогла элементарная логика. «Если незнакомец принес меч, значит, так нужно! Не напрасно же он его тащил?» – подумал моррон, и, надеясь, что не освещена лишь часть прохода, ближняя к тупику, в котором он находился, подобрал меч и шагнул в темноту подземного коридора.
Рассуждения и здравый смысл часто помогают людям в жизни. Не подвели они и барона. Не прошел Штелер вслепую и пятидесяти шагов по узкому извилистому тоннелю, как впереди забрезжил свет и беглец услышал голоса, что весьма его огорчило. Стараясь не поскользнуться на мокрой рыхлой земле и ненароком не выронить сферу, барон медленно опустился на четвереньки и осторожно пополз, пока не достиг границы между тенью и светом.
И беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы оценить ничтожность перспективы незаметно выбраться на свободу. Проход, в котором он прятался, выходил не наружу и даже не в подвал одной из построек, а в огромную нишу с высоким потолком, освещенную светом десятка, если не более факелов. Из своего укрытия Штелер увидел четыре прохода, подобных тому, из которого он только что выполз, и широкий проход с каменными стенами, идущий наверх. Большая часть подземного зала была занята бочонками, корзинками и мешками. Возле противоположной стены стояли три армейские пирамиды, но только вместо мушкетов, алебард да мечей на них были развешаны крестьянские вилы, грабли, лопаты и прочий огороднический инструмент. Посреди помещения стояли в кружок видавшие виды лежаки, на которых сидели четверо крепких, давно немытых и небритых мужиков, которые, громко бранясь, а в промежутках просто сквернословя, играли то ли в кости, то ли в карты. Пока одна смена отдыхала, другие садовники подземелья распарывали мешки, смешивали их содержимое с пахучими растворами из бочонков, а затем, нагрузив зловонную смесь на носилки, уносили ее в глубь тоннелей. Судя по витавшим в спертом воздухе запахам, по разбросанным по полу крохам удобрений, да и учтя события, произошедшие недавно с ним, Аугуст тут же разобрался, что к чему. В доме графа явно к чему-то готовились. Рабочие, использовавшие подземный зал в качестве кладовой и места для отдыха, подкармливали питательными составами деревья, желая ускорить их рост, а может быть, для того, чтобы наделить растения-стражи особыми, пока не имеющимися у них свойствами. Оставалось только гадать, то ли граф Норвес боялся затворника и пытался таким образом усилить защиту своего дома от чар колдуна, то ли, наоборот, сам хотел атаковать и извести когда-то созданного им гиндала. Впрочем, второй вариант совсем не сочетался с услышанным во время беседы Его Сиятельства и Гербранда. Хотя, с другой стороны, порой ситуация так быстро меняется, что за нею не уследить. Моррон не знал, к чему именно готовятся граф и его сподвижники, но в данный момент его мысли были заняты совсем иным.
Прячущемуся в темноте барону оставалось только подивиться, каким таким чудным образом освободителю удалось прокрасться к нему через добрую дюжину людей и выбраться обратно, не привлекая внимания отдыхавших рабочих. Сначала Штелер подумал, что он прикинулся одним из подкармливающих деревья «садовников», но тут же отмел это предположение за полной абсурдностью и несостоятельностью. Ведь его освободителю нужно было не только пройти через весь зал, но и пронести с собой в тоннель оружие со сферой, а это казалось маловероятным, учитывая тот факт, что именно в проход, где засел барон, удобрения и не носились. К чему тратить ценные питательные вещества, когда есть более эффективный и не затратный стимулятор роста – моррон?
Личность спасителя и способ его проникновения в стан врагов барона оставались загадкой, но сейчас Аугуста больше волновало другое, а именно, как ему действовать самому. Сидеть и ждать удобного случая для побега было не только глупо, но и опасно. Шанс незаметно прошмыгнуть наверх, возможно, и был, но казался настолько малым, что трудно было решиться. К тому же если рабочие заметили бы, как он прокрадывается в каменный коридор, идущий наверх, то он попал бы между двух огней: с одной стороны коридора его бы поджидала явно дежурившая на выходе стража, а с другой – путь к отступлению преградили бы разъяренные мужики с вилами да граблями. Меч у него был, но разве легко справиться с окружившей тебя толпой, тем более что вилы в крепких мужицких руках порой куда опасней быстрой шпажки в ладони придворного франта? «Бежать или напасть, вот в чем вопрос», – долго мучил себя тревожными раздумьями моррон, пока наконец не выбрал, какой из двух этих незавидных вариантов наименее рискованный. Опыт подсказал бывшему полковнику – не оставлять врагов за спиной и пойти на прорыв методично: огнем и мечом расчищая путь, и не страдая неуместной при данных обстоятельствах гуманностью. К тому же фактор неожиданности всегда способствовал успешному осуществлению самых дерзких, почти безумных операций.
Аккуратно отложив в сторону сферу, которая не только мешала бы ему в бою, но и могла случайно разбиться, моррон ринулся из темноты укрытия на врагов, естественно не забыв сорвать на бегу со стены факел. Мужик, сидевший к проходу лицом, даже не успел вскочить с лежака, как к компании отдыхавших подскочил обнаженный по пояс моррон и без грозного крика или боевого клича, быстро и хладнокровного срубил голову ближайшему рабочему, а другому, который только-только собрался закричать, ткнул в лицо горящий факел.
Своды зала мгновенно содрогнулись от душераздирающего крика забившегося в конвульсиях здоровяка; сквозь щели в деревянном потолке посыпались комья земли; а в воздухе появились новые, еще более зловонные ароматы – запах паленой плоти и вспыхнувших, как сухая солома, волос. Третий игрок в кости успел вскочить, но оказался недостаточно шустрым. Уже в следующее мгновение он упал, а сквозь разрез на спине, идущий через всю рубаху, хлынула багровая кровь. Четвертого, сидевшего дальше всех от него противника Штелер успел бы достать мечом, но, как назло, именно в этот момент из одного прохода появились двое рабочих. Один громко закричал, призывая стражу, а другой – легко, как пушинку, поднял над головой пустые носилки и, издав надрывное кряхтение, запустил их в барона, на долю секунды
