посматривая на Нану.
— Ну, хорошо, давай, Андрюша, спросим Нану! — Анна Ивановна подозвала Нану к себе.
— Хочешь сегодня поехать в гости к Андрюше? Он тебя приглашает. А в воскресенье вечером вместе вернетесь в интернат. — Анна Ивановна ласково смотрела на Нану.
Конечно, Нана очень хотела поехать к Андрюше! В прошлую субботу, когда мама приезжала за Наной, она познакомилась с Андрюшиной мамой. И Андрюшина мама сказала:
«Если вы когда-нибудь не сможете в субботу взять дочку домой — ведь у вас, студентов, наверное, дел очень много! — я с удовольствием заберу ее к нам, поиграть с Андрюшей».
Нана знала, что у Андрюши есть старшая сестра, что папа Андрюши работает на заводе. Она знала, что у Андрюши есть большой аквариум и два зеленых попугайчика. Конечно, Нана очень хотела поехать к Андрюше!
Поэтому, когда Андрюшина мама возвращалась из интерната на автобусе домой, напротив нее, на переднем сиденье, сидели двое ребят: ее собственный сын и Нана.
По новой дороге всегда интересно ехать, особенно если с тобой рядом находится твой друг, который все тебе объясняет.
— Здесь были маленькие, маленькие дома, их все снесли. Теперь, видишь, на этом месте какие большие дома строятся?…
Андрюша показывал Нане на высоченные, почти готовые дома: краны бережно поднимали огромные плиты, достраивались последние этажи…
— Вот здесь раньше стоял домик, где жил один папин приятель! И как только этот большой дом будет готов, он переедет в него. Здорово как, правда? Раньше жил в маленьком домике — теперь будет жить вот в таком огромном! Будет каждый день сколько хочет ездить на лифте!
Нана кивала головой и думала о родном городе. Почему-то когда там сносили маленькие домишки, в которых жили люди, и на их месте строили новые, красивые, большие дома, никто из прежних жителей не переезжал в эти дома… Люди строили себе где-нибудь, на другой окраине, еще дальше, такой же маленький домик, какой был у них раньше. Иногда из старых досок, из фанеры, из листов ржавого железа, а иногда переплетали прутья, сломанные с больших деревьев, и обмазывали их глиной. Люди поселялись на новом месте в таких же маленьких, низеньких домах. А в больших домах поселялись богатые белые люди, которым не было никакого дела до того, как живут бедняки…
— Смотри, как радуются ребята! Видишь, бульдозер расчищает площадку? Здесь, наверное, раньше стоял их дом, а теперь будет строиться новый.
Андрюша с завистью смотрел на мальчишек, скачущих по белым сугробам. Они заглядывали через забор, они карабкались по бревнам, еще торчащим из земли, засыпанной снегом.
А там, где жила раньше Нана, никто не радовался, когда приходил трактор и разваливал хижины… Когда на окраине появлялся урчащий трактор, поднимая гусеницами столбы красной пыли, люди спешили поскорее вынести из домишек все свои вещи. И потом со слезами на глазах смотрели, как трактор разравнивает красный песок на том месте, где только что стоял убогий домик, в котором они жили, в котором прятались от дождя, в котором скрывались от солнца…
Большой город с белыми домами, в которых жили белые богатые люди, все рос. Все дальше от берега океана протягивал он новые улицы. А жилища африканцев, бедные хижины с кривыми маленькими окнами, с крышами из старых листов жести, с глиняными стенами, карабкались все выше по склонам холмов, стоящих вокруг города. Они спасались от жестокого белого города белых людей, белых хозяев…
Дома африканцев не могли стоять там, где были дома белых людей… Так же как африканцы не могли ходить по тем улицам, по которым ходили белые люди, не могли купаться в океане в том месте, где купались белые люди, не могли гулять в том парке, где гуляли белые люди…
— Нана! Сейчас наша остановка, — раздался голос Андрюшиной мамы. Нам сейчас выходить. Мы приехали.
Андрюша вскочил и потащил Нану за руку к выходу. Какая-то старушка с сожалением посмотрела на Нану и глубоко вздохнула:
— Бедняжечка, какая черная!
Андрюшина мама сердито взглянула на старушку.
— Ничуть она у нас не «бедняжечка»! Она у нас молодец! Учится в школе и получает пятерки! Я бы хотела, чтобы мой, вот этот, так учился! — И она положила руку на плечо Андрюши.
А Андрюша засмеялся.
— Да, уж если приехала в Советский Союз, значит надо хорошо учиться! — сказал какой-то человек в меховой шапке, приветливо глядя на Нану.
— Разве у нас есть школа на их языке? — спросила старушка.
— Ну что вы! — укоризненно взглянула на нее Андрюшина мама. — Она говорит по-русски отличнейшим образом! Учится в нашем самом обыкновенном интернате! Вместе с ним!
— Ах ты, батюшки! — изумилась старушка. — И что ж ты, милая, долго будешь жить в Москве?
Автобус остановился. Нана, вслед за Андрюшей и его мамой соскакивая с подножки, весело помахала старушке на прощание рукой и крикнула:
— Пока не кончу учиться!
Андрюша крепко держал Нану за руку. Он обязательно хотел, чтобы все встречные, и знакомые и незнакомые, знали, что это именно к нему в гости идет африканская девочка!
Он шагал, гордый и важный, подняв кверху румяное лицо, и рука его в синей варежке не выпускала одетую в красную варежку руку Наны.
— Вот наш дом! — сказал Андрюша.
Закинув голову, он с удовольствием оглядел одиннадцатиэтажный огромный дом, в котором они жили. Пять лет назад Андрюшин папа получил здесь квартиру, и другого дома Андрюша просто не представлял себе, хотя и родился он не здесь. Ему было три года, когда он впервые поднялся на лифте на седьмой этаж, где была их квартира.
— Вот наш дом! — еще раз повторил Андрюша.
А Нана стояла около него, тоже закинув голову, и считала этажи…
— Одиннадцать! — радостно сказал Андрюша. — Одиннадцать этажей! Десять подъездов! Триста тридцать квартир!
Ого! Нана чуть-чуть покачала головой и прищурила глаза… В том городе, где жила Нана, такого большого дома не было ни одного! Триста тридцать квартир! Подумать только! В том городе, где жила Нана, было только четыре семиэтажных дома, и все они принадлежали сеньору Дуарти, известному богачу…
— А у вас только один дом? — тихо спросила Нана Андрюшину маму. Она боялась показаться слишком любопытной. — Или много?
Удивительно! По Андрюшиному виду невозможно было догадаться, что он такой богатый! У него такой большой дом, а он ездит в автобусе. Вот сеньор Дуарти — сразу было видно, что он богач! Он никогда не ходил пешком и, уж конечно, не ездил в автобусе… Он всегда ездил только в новенькой блестящей машине. И дети его ездили даже на пляж на машине… Так всегда и говорили люди: «Вон, смотрите, Дуарти поехал…», «Вон, смотрите, поехала машина Дуарти…» А про тех, кто жил в домах, принадлежавших ему, говорили тоже почтительно: «Он теперь живет в доме у Дуарти. Значит, он получил хорошую работу. Разбогател, видно!» Много людей жило в домах сеньора Дуарти. Но не было там африканцев…
— Много домов… Или один? — Андрюшина мама остановилась от изумления.
И Андрюша остановился, выпустил даже из своей руки руку Наны.
— Мама! Что она хочет сказать? — спросил он. — Я не понимаю!
— Я сначала тоже не поняла, — улыбаясь, сказала Андрюшина мама. — А теперь догадалась. Ты подумала, Нана, что Андрюша назвал этот дом нашим, потому что мы его хозяева? Потому что мы его купили? Так бывает у вас в стране, Нана… А у нас иначе. Мы его хозяева, потому что мы в нем живем. Все триста тридцать семей, которые живут в этом доме, — все его хозяева! Но никто его не покупал и не продавал. Дом выстроили для всех нас. Мы когда-то жили в маленькой комнате, нам было тесно… Когда Андрюше было три года, нашему папе дали здесь квартиру. И так же всем другим людям, которые здесь живут. Дали бесплатно, чтобы нам лучше жилось. И теперь мы все бережем наш дом, следим, чтобы все в нем было в порядке. Видишь, вот эти деревья? Мы сами сажали их вокруг дома. Мы говорим «наш дом»,
