Эйми выдержала его взгляд.
— Нет, не допустила и рассказала все, как было, — ответила она твердо.
Фокс хмыкнул:
— Вы сказали, что вошли в здание, поднялись по лестнице, по дороге включая свет, нашли, что дверь в офис Тингли открыта, что не слышали ни голосов, ни других каких-либо звуков, и, никого не заметив, поравнялись с краем занавеса, а больше ничего не помните, пока не пришли в себя и не обнаружили, что оказались на полу. Потом вы выбрались на улицу сразу же, как только обрели способность двигаться, и сразу отправились домой. Подтверждаете ли вы, что говорили правду, и только правду?
— Готова в этом поклясться.
— Готовы ли стоять на своем, пока живы?
— Не изменю ни слова, даже под угрозой смерти!
— Хорошо! Теперь вы, мистер Клифф! Я не стану пересказывать вашу историю. Так как вы, скорее всего, предпочтете рассказать мисс Дункан обо всем сами…
— Сомневаюсь, что ей это будет интересно…
— Ладно. С этим разбирайтесь сами. Все, что я хочу знать, насколько ваш рассказ соответствовал истине?
— От начала до конца.
— Вы это утверждаете?
— Да, причем с твердой уверенностью!
— Несмотря на все то, что я говорил минуту назад?
— Несмотря ни на что! — Клифф с тревогой нахмурился. — Но если мисс Дункан… я имею в виду, что думал, что этим помогаю ей…
— Так же думаю и я. И если вы хотите быть настолько галантным, чтобы лгать полиции или судье и присяжным, лишь бы защитить леди-детектива, что ж, это ваше дело!
Против этого не возражаю. Но только поймите одно: не будьте идиотом до такой степени, чтобы вешать и мне лапшу на уши. Мне нужна только правда!
— Вы ее и получили. Я ненавижу…
— Валяйте, ненавидьте и дальше! — Фокс поднялся и направился за своими пальто и шляпой, затем вернулся и обвел обоих взглядом. — Если вы утром поинтересуетесь у Нэта Коллинза, то он, возможно, введет вас в курс дела о том, что произошло сегодня и что поставило мисс Дункан перед лицом реальной и неминуемой опасности — быть арестованной за убийство. Больше я пока никому ничего не скажу. Более того, я по-прежнему не верю, что кто-то из вас замешан в гибели Тингли, но есть некто, кто нагло и беззастенчиво лжет, и пока не выясню, в чем заключается эта ложь, я буду держать язык за зубами.
Фокс повернулся и, широко шагая, пошел к двери.
На улице перед домом он уселся в машину и просидел в ней около двадцати минут, скрестив руки, закрыв глаза и откинув назад голову. По прошествии этого времени он резко выпрямился, пробормотав:
— Или это так, или остается все вывалить на копов. — После чего решительно запустил двигатель.
Фокс не нашел Филипа Тингли в офисе «ВУМОН» на Шестой авеню. Результат его визита туда оказался бесполезным, так как мужчина, который жаловался на то, что ест на скорую руку, был настроен настолько недружелюбно и так избегал контакта, что не требовалось особой проницательности, чтобы догадаться: ему и мисс Адаме основательно влетело за то, что они открыли постороннему имя того, кто внес на счет «ВУМОН» десять тысяч долларов.
Итак, Фила на месте не оказалось, поэтому Фокс, покинув офис, нашел телефонную будку, позвонил в резиденцию Тингли и, вновь получив неутешительный ответ, поехал на Западную Двадцать девятую улицу к дому номер 914.
Дверь вестибюля этой невзрачной обители на этот раз оказалась запертой. Фокс минуту размышлял, а затем нажал на первую кнопку, находившуюся в ряду справа от него, и уперся рукою в дверь, готовый надавить на нее, как только щелкнет замок. Когда раздался щелчок, он, словно молния, ворвался внутрь и бросился наверх по тускло освещенной лестнице, задержавшись ненадолго на первой площадке, только для того, чтобы, услышав, как внизу открылась дверь, громко крикнуть:
— Огромное вам спасибо! Видите ли, я забыл ключ! — и стал подниматься дальше.
Четырьмя пролетами выше он постучал в дверь, выходящую в заднюю часть дома, отчаянно надеясь, что и на этот раз ему повезет, как и с дверью в вестибюль.
И не ошибся в своих ожиданиях. Изнутри послышались шаги, и Фокс навалился на дверь всей своей тяжестью, готовый преодолеть возможное сопротивление, но этого не потребовалось. Дверь внезапно открылась настежь, и на пороге возник Филипп Тингли собственной персоной. Он нахмурился, увидев посетителя, и, не говоря ни слова, попытался захлопнуть дверь перед его носом, но этому воспрепятствовала сопротивление Фокса: он навалился на нее всем своим весом в сто семьдесят фунтов.
— Убирайтесь вон! — угрюмо потребовал Фил. — Я не потерплю никакого насилия!
И Фокс не решился допустить еще одну ошибку, которая могла дорого обойтись в его отношениях с этим скользким, как угорь, шестифутовым костлявым детиной, и воздержался от того, чтобы протиснуться мимо него, опасаясь, что Филип бросится вниз по лестнице и окажется на улице. Вместо этого он навалился прямо на Тингли, чтобы вынудить того попятиться, тем самым давая ему возможность захлопнуть дверь, и был удивлен, когда Фил, неожиданно для Фокса, оказался человеком действия.
Длинные руки метнулись вперед — и длинные, костлявые пальцы вцепились в горло детектива, причем мертвой хваткой. Фокс успел захватить его запястья и попытался высвободиться, но, к его удивлению, это оказалось невозможным. Фокс чувствовал, что задыхается, мышцы шеи одеревенели, в глотке возникла острая боль, глаза начали вылезать из орбит. Он отпустил запястья Фила, согнул правую руку в локте и попытался нанести удар тому в челюсть, но кулак пришелся на бицепсы противника и потерял всю свою силу. Фокс снова сделал хук правой, на этот раз нацелившись между рук Фила, точно в пуговицу на рубашке, и это возымело эффект. Голова Фила дернулась назад со звуком, похожим на хрюканье, пальцы разжались, и он отшатнулся назад.
Фокс медленно пошевелил головой и постарался восстановить дыхание. Позже, когда к нему вернется способность снова говорить, он собирался предупредить Фила, чтобы тот больше не повторял подобных глупостей. Но до этого не дошло, так как, прежде чем к нему вернулся дар речи, Тингли опять бросился на детектива, правда, на этот раз уже не хватая его за горло, а просто намереваясь проскочить в открытую дверь. Он был быстр, но Фокс оказался быстрее. Он захватил его левой, затем врезал правой — и Фил грохнулся, ударившись головой об пол. В те считанные секунды, пока он падал, Фокс резко развернулся и прикрыл дверь, оставив только узкую щель шириной в два дюйма, прижал к ней ухо и прислушался. Снаружи не доносились ни звуки голосов, ни чьи-либо шаги, поэтому он мягко потянул на себя дверь, пока не щелкнул дверной замок, и повернулся как раз в тот момент, когда Фил приподнялся на локте.
— Взгляните, — сказал Фокс, — я больше не намерен разбивать о вас костяшки пальцев…
Фил открыл рот и испустил вопль, отзвуки которого вполне могли достигнуть Сентер-стрит.
Фокс бросился на него, и, прежде чем вопль достиг своего апогея, ему удалось добраться до шеи Тингли, обхватив ее пальцами так, чтобы, перекрыв кислород, не причинить ему большего вреда; но тут же убедился, что этот номер не пройдет. Фил извивался, царапался, кусался, молотил каблуками по полу. Фокс, крепче стиснув его горло левой, сжал правую в кулак и обрушил ее точно и аккуратно в нижнюю челюсть. Фил наконец затих.
Фокс, нахмурившись, бросил взгляд на свою правую руку, сжал и разжал пальцы, посмотрел на неподвижно распростертую на полу фигуру и пробормотал:
— Настырный сукин сын, — и начал действовать.
Быстро осмотрел жалкое жилище, не обнаружив ничего примечательного в захламленных двух маленьких комнатах и еще более крохотной кухоньке. К счастью, во встроенном шкафу нашелся моток бельевой веревки, а в ванной рулон липкой ленты. Брошенный мельком взгляд убедил Фокса, что Фил зашевелился, и он не стал терять понапрасну времени. Лента надежно и щедро была наклеена на рот Фила, чтобы исключить возможность повторения воплей, а два куска бельевой веревки пошли на то, чтобы связать колени и запястья. Другой конец веревки надежно привязал деревянный стул к одной из водяных
