Два пролета вверх, и она в коридоре Третьего западного. Здесь Тоби встретилась с медсестрой, толкавшей мобильный реанимационный набор через порог. Тоби последовала за ней в палату.
Две медсестры отделения уже были возле кровати, одна держала улица больного маску, снабжая кислородом его легкие, другая делала непрямой массаж сердца. Вошедшая сестра отсоединила контакты кардиографа и приложила к груди пациента электроды.
– Что случилось?
Ответила сестра, проводившая массаж:
– Начался припадок. Потом он обмяк… перестал дышать… – Ее слова выскакивали ритмично, в такт ее движениям: нажать – отпустить. – Доктор Валленберг уже едет.
«Валленберг?» Тоби посмотрела на пациента. Она не узнала его из-за кислородной маски, закрывавшей лицо.
– Это господин Парментер?
– Неважно себя чувствовал в последние дни. Я хотела сегодня утром перевести его в интенсивную терапию.
Тоби протиснулась к изголовью.
– Подсоедините электроды кардиографа. Нужна интубация. Трубка номер семь.
Сестра с мобильным реанимационным набором подала ей ларингоскоп и разорвала пакет с трубкой нужного размера. Тоби склонилась к голове больного:
– Так, приступим.
Кислородную маску подняли. Запрокинув пациенту голову, Тоби быстро ввела зеркало ларингоскопа ему в горло. Она тут же нашла голосовые связки; пластиковая трубка скользнула на свое место. Подача кислорода была восстановлена, и сестра вновь начала качать.
– Судя по рисунку, у нас фибрилляция желудочков.
– Ставьте на сто джоулей. Подайте дефибриллятор! И приготовьте лидокаин – сто миллиграммов.
Распоряжений было слишком много, и сестра с тележкой, казалось, растерялась. В неотложке-то любое распоряжение выполнялось в мгновение ока, врачу даже говорить не надо. Тоби жалела, что не прихватила с собой Модин.
Она приложила электроды к телу.
– Назад! – скомандовала она и нажала кнопку разряда.
Сотня джоулей электричества пронизала тело Ангуса Парментера.
Все взгляды обратились к монитору.
Линия подпрыгнула и снова выровнялась. Затем появился небольшой всплеск, узенький пик QRS- комплекса. Еще, потом еще.
– Есть! – воскликнула Тоби, а затем нащупала сонную артерию. Пульс был, слабый, но отчетливый.
– Кто-нибудь, позвоните в реанимацию, – велела Тоби. – Нам понадобится койка.
– Есть давление – верхнее восемьдесят пять…
– Мы можем немедленно взять кровь на электролиты? И дайте мне шприц, я соберу на газовый анализ.
– Возьмите, доктор.
Тоби сняла колпачок с иголки. Она не стала тратить время на поиск лучевой артерии на запястье, а выбрала бедренную. Проколов кожу в паху, она направила иглу к нужному сосуду. Ярко-красная кровь, хлынувшая в шприц, показывала, что цель достигнута. Набрав три кубика, она передала шприц сестре.
– Так, хорошо.
Наложив повязку на место прокола, Тоби перевела дух и сделала короткую паузу, чтобы оценить ситуацию. Доступ воздуха обеспечен, сердечный ритм, а также соответствующее давление восстановлены. Справляемся. Теперь можно задуматься: почему возникла остановка сердца?
– Вы сказали, у него были судороги, прежде чем упало давление? – уточнила она.
– Я почти уверена, это были судороги, – сказала медсестра. – Я обнаружила это во время десятичасового обхода. У него дергалась рука, и он был без сознания. Ему назначен внутривенно валиум, и я как раз устанавливала капельницу, когда он перестал дышать.
– Внутривенно валиум? Это назначил Валленберг?
– От приступов.
– И много их было?
– С тех пор, как он поступил? Примерно шесть. Где-то раз в сутки. Обычно это захватывало главным образом правую руку. Правда, у него были проблемы и с равновесием.
Тоби хмуро посмотрела на пациента. В голове у нее возникло яркое воспоминание о дергающейся ноге Гарри Слоткина.
– И какой ему ставят диагноз? Уже известно?
– Обследование еще не закончено. Была консультация невролога, но я не думаю, что он выяснил, в чем проблема.
