– Какой Роман? Что с ним случилось?
– До тебя еще… – погрустнел Дилан. – Я квартет собрал, хорошие парни, все приезжие, не наглые. Рома среди них лучше всех танцевал. История нехорошая. Парень из Новосиба приехал, самый обычный, самый натуральный. Взяли его крепко в оборот, еще в вашем «Хамелеоне». Квартиру предложили, мотоцикл ему купили, да. Он согласился… стал содержанкой у одного. Я знаю, у кого, говорить не буду. Я Роме говорил – не ходи, там понятия такие. Тебя купят – уже не расплатишься. Он сказал – не хочу двадцать лет вкалывать, пока старый стану и зубы выпадут. Он сразу все хотел, да. Вот и получил. Подсадили на кокс, затем героин, и готово, нет человека…
– Он умер?
– Нет. Видели его, жив. – Лицо Дилана стало жестким. – Но лучше умереть, чем нищим на вокзале.
– Да-а, грустно это. Но не все же так…
– Могу еще про троих рассказать, – резко перебил Оло. – Вначале как у вас говорят? «Один раз – не пидорас», да? Нормально. Но хочется быстро денег. Хочется красиво жить. Я предлагаю одному – давай вместе работать, будем делать серьезную постановку, как в театре. Я тоже издалека приехал, мне вдвойне трудно. Я черный, иностранец, студент! Мне тоже сегодня «мерседес» хочется… А он мне отвечает – вот я поеду на яхте, мне сразу «мерседес» купят! А что с ним потом будет? Выкинут, как тряпку, другого найдут. Вот так, Сергей. Я тебе зачем это рассказал? Чтобы ты запомнил – здесь надо тоже очень осторожно говорить. Есть такая еще категория дамочек – богатые одинокие бизнес-леди. Вот с такими можешь что угодно, не продадут. Только цени себя, на мелочь не падай…
Сергей открыл рот, хотел спросить, что такое мелочь и как распознать в толпе пьяных девиц солидную бизнес-вумен, но тут объявили их номер. Стало не до расспросов.
– Милые мои девушки, – разлился соловьем напомаженный конферансье. – Сегодня, как мы и обещали… нечто захватывающее, завораживающее… только для вас. Надеюсь, никто по ошибке не прихватил сюда своего ревнивого мальчугана? Хо-хо… Отдыхайте на все сто… Ваш любимый Оло снова не один… Для вас новая программа «Белое и черное»…
И сразу – вспышки, вращение шаров и будоражащий «Крим» Принца, помноженный на восемь динамиков. И – общий доброжелательный гвалт, едва два силуэта, завернутых в плотную ткань, покидают кулисы. И – пошли плавно-плавно, с левой ноги, навстречу друг другу, отставив руку, как на египетских фресках, углом вторую руку, разогретые мышцы буграми, и тихо-тихо сползает покрывало…
А снизу – уже блестящие глаза, и потекла раскачка, в общем трансе, почти сразу с пол-оборота, как только изогнулись две густо промасленные трапеции… черная и белая… едва трогая друг друга, разворот, спина к спине, касаясь затылками, ягодицами, две статуи, блестящие в фосфорном свете, в клешеных брюках и безрукавках…
Черное и белое.
Криииим…
Черное, коротко стриженный курчавый затылок, и светлые льняные локоны до середины спины, взявшись за руки, но не голубками, а жестко, почти драка, взаимный напор, лбом в лоб… безрукавки сползают, каждый мускул гудит струной, беспощадно напряжен…
Черное и белое.
Криииим…
Композиция нарочно умножена на два… давай, давай, давай… помогая друг другу расстегнуть пуговицы на брюках… нет, не до конца, хотя зал орет и требует, чтобы снимали все, чтобы оголились полностью, и черт их разберет, кто тут крутые студентки, а кто миллионами ворочает, – рюмки позабыты, качаются, как кролики перед удавом, и сладко, сладко невероятно управлять их могучей женской силой… а масло блестит нестерпимо, и уже не фараоны с храмовых колонн, а два римских борца в боевом объятии… падая, перекатываясь друг через друга, теряя брюки… Криииим…
– Ну, кажется, мы справились? – Шутя, стукнулись кулаками, внимая визгу, отирая катящийся градом пот.
– Это твое, – Оло протянул толстую пачку сторублевок.
– Как? Сразу? Так много?
– А как ты думал? Это у вас в клубе зарплата. Мы с тобой поровну, и деньги сразу. Это принцип. И на будущее запомни. Не хотят платить – даром не работай, не унижайся!
– Оло… знаешь, чего я сейчас хочу?
– Знаю, – ничуть не удивился напарник. – Хочешь опять туда, к ним?
– Ага. Это… это совсем другое. Я словно сексом занимался. Со мной впервые такое.
– Так оно и есть. Это секс.
– Мальчики, вас снова хотят! – Ворвалась дама с сигаретой и сбитой прической. Кушко уже знал, кто она – здешняя замдиректора. – Мальчики, вы цунами вызвали…
Черное и белое.
С того вечера ритм жизни, и без того бешеный, ускорился невероятно. Окончательно порывать с прежней работой Кушко не торопился, поскольку Дилан мог предложить пока два выступления в неделю, а «Вверх и вниз» закрывал все вечера. Но по прошествии месяца Сергей был вынужден сделать выбор. Либо надежная, устойчивая репутация «черного плаща», либо свободное плавание на пару с темнокожим тренером…
Ситуация разрешилась не самым приятным образом.
– Кушко? Это Эдуард, мы с тобой в субботу приглашены в гости. На работу не приходи, Вадим тебя заменит. Да, мы с тобой, вдвоем. Это важно… да, к тому самому, не называй фамилий.
В гости – так в гости, тем более – вдвоем. О приглашении Очень Известного Артиста Сергей почти забыл. Тем более что цветочных букетов от того больше не поступало.
– А может, не надо?
– Мне точно не надо, – чересчур искренне заверил арт-директор. – А вот тебе о будущем думать не мешает. Ты просто не представляешь, какие перспективы откроются.
– А что будет, если откажусь?
– Ничего с тобой не произойдет. Просто мы тебя не станем больше продвигать, как других ребят, вот и все.
– Ладно, идем, раз надо.
Сергей подумал – а чего я, собственно, упираюсь? Артист мне ничего плохого не делал, зато связи у него невероятные. Вдруг и правда что-то выгорит?…
На подступах к парадной преодолели два кордона. Услужливый портье потребовал имена, позвонил наверх, только потом впустил гостей в тамбур. В лифте обнаружилась удивительная вещь – кнопки верхних этажей отсутствовали, вместо них использовались ключи.
– Не робей, – подмигнул Эдуард. – Хозяин он хлебосольный и, несмотря на все регалии, – свойский человек, без заносов…
Наверху лифт звякнул и открылся… прямо в прихожую. Очень Известный Артист встретил в пушистом халате, мягко подложил ладонь, просил не церемониться. Вблизи он показался несколько старше и толще, чем в телевизоре, но сценическое обаяние присутствовало в полной мере. От внутреннего убранства квартиры Сере-га слегка обалдел. Они попали в пентхаус, Москва широко распахнулась со всех сторон. Вся квартира состояла из одной колоссальной комнаты, зеркальный потолок поддерживали две широкие колонны. В одном углу «аквариума» блистала хромом сверхсовременная кухня. Там шипела посудомойная машина, а на передней панели холодильника светился встроенный телеэкран. Другой телевизор, сам размером с окно, загораживал сказочную кровать с балдахином. В третьем углу перемигивались огоньками японский студийный пульт и спаренный синтезатор. Ковры наползали друг на друга, распятый белый медведь доставал когтями до мраморной плитки, окаймлявшей кухню. Напротив кроватного балдахина с искусственной гранитной террасы струился водопад. Кувшинки и пестрые хвостатые рыбы плавали в мелком пруду.
– Нравится у меня? – ласково спросил Артист. – Итальянец работал, классный дизайнер. Будешь обставляться – познакомлю вас. Ни одной лишней линии, великолепно чувствует и объем, и текстуру, и цвет… Даже цвет глаз.
И преданно заглянул Сергею в зрачки.
