Она ощупала пальцами голову и обнаружила небольшую шишку.
– Хорошо, что я твердоголовая.
Рэм нахмурился:
– Это совсем не смешно. Просто чудо, что он тебя не убил. И все из-за меня. Я должен был тебя защищать. Господи, я чувствую себя полным идиотом. Мне не следовало оставлять тебя одну. Любовь моя, сможешь ли ты когда-нибудь меня простить?
И действительно, он выглядел очень расстроенным.
– Тут и прощать-то нечего. Как ты мог знать? – Она подалась к нему и поморщилась. Снова потрогала голову. – А что там у меня, сильно разбита голова?
– Да вроде бы не очень. Могло быть гораздо хуже. Скорее всего, он ударил тебя фонарем. Мы нашли его у окна. Возможно, он просто хотел испугать тебя, или рука сорвалась.
– Теперь я вспомнила. Я увидела его силуэт у окна и сразу же поняла, что он залез в окно по веревке, поскольку… – Она чуть не зажала рот рукой. Рэм сойдет с ума, если узнает, что мы делали с Вэлком.
– Поскольку что?
– Не имеет значения.
– Поскольку что, Мери?
– Поскольку… хм… поскольку дверь охранялась. Ну так вот, он направил свет прямо мне в глаза, а затем подошел. Благодарение небесам за мою быструю реакцию и уроки карате. Но мне кажется, я действовала не очень быстро. Ему удалось меня ударить. Но если бы свет не ослепил меня, я бы сделала этого подонка.
– Не надо хорохориться, Мери. Это была серьезная опасность. Я прошел через ад.
Она коснулась его щеки:
– Извини. Но совершенно очевидно, что он не хотел меня убивать. Я думаю, он ударил меня от испуга.
– Наверное, это я его испугал, когда вломился в дверь.
– Ты взломал дверь?
– Да. И почти обезумел, когда увидел тебя, лежащую на полу. Слава Богу, итальянец, который ухаживает за Вэлком, оказался врачом. Он сразу же осмотрел тебя и не нашел причин для серьезного беспокойства, но я вызвал по радио вертолет и отвез тебя в больницу в Луксоре, чтобы там сделали рентген. Признаков сотрясения мозга нет, так что они провели только успокаивающую терапию, а после этого я перевез тебя сюда.
– Куда это сюда?
– Это моя вилла. Мы в пригороде Луксора.
Она попыталась сесть.
– И как давно я здесь? Вэлком, наверное, сходит с ума.
– Шшш. – Он подложил ей под спину подушку и приласкал лоб губами. – Тебе не следует делать резких движений. По крайней мере, пока. – Он посмотрел на часы. – Сейчас десять часов утра. Я связался с пароходом и сообщил Вэлком, что с тобой все в порядке. Марк присмотрит за ней. Они причалят в Луксоре сегодня после полудня, и он проводит ее в отель. Тебе что сейчас подать, кофе или сразу полный завтрак?
– Завтрак, конечно. Но мне нужно вначале освежиться.
Рэм наклонился, чтобы взять ее вместе с одеялом. Она попыталась вывернуться:
– Я могу пройти в ванную сама.
– Не смеши меня. – Он решительно поднял ее и понес к арочным дверям.
– Рэм.
– Да, любовь моя.
– По-моему, я голая.
Он вздохнул:
– Я знаю. Поверь мне, я знаю. Это становится у нас уже доброй традицией: утром ты просыпаешься, и без одежды. – Он улыбнулся и поставил ее на ковер. – Но если ты беспокоишься обо мне, то напрасно. Мне это абсолютно не мешает.
Он показал ей, где что лежит из туалетных принадлежностей, и, убедившись, что с умыванием она может справиться сама, пошел распорядиться насчет завтрака.
Как только дверь закрылась, Мери осмотрелась. Это было что-то совершенно невиданное. Как в кино. Она провела пальцами по гладкой поверхности огромной мраморной полки с глубокими нишами. Мрамор был такого же нежного песочного цвета, как и ковер, в котором утопали ее пальцы. Вся арматура и все аксессуары сияли золотом и хрусталем.
Огромное зеркало – метра три, если не больше – в резной золоченой раме. Кресло перед туалетным столиком было обито веселым муаром арбузной расцветки. Точно такими же были и стены. На мраморной полке среди флаконов и коробочек красного дерева стояла хрустальная ваза с розами.
Еще на полке стояли изящные золотые подсвечники. Но это, видимо, для вечера. Сейчас же комната освещалась дневным светом, проникающим через застекленный потолок. В каждом ее углу стояли в горшках какие-то незнакомые цветы с густой листвой. Мери с трудом удалось выполнить обычные утренние
