Чужие паруса

Сварог, крадучись, спустился на палубу ниже и скользнул к штормтрапу, тому самому, по которому сто лет назад взошел на борт броненосца в образе адмирала Вазара. Посмотрел вниз – и аж присвистнул. На представительной гребной регате этим парням светила бы золотая медаль. Страх смерти, господа, – вот лучший стимул для гребца…

Тоурантские лодочки, отсюда – размером со спичку, не больше, уже терлись бортами о бронированный корпус «Адмирала Фраста». На нижнюю площадку штормтрапа запрыгнула фигурка, легко узнаваемая и в сумерках, и в дождь. Человек, несмотря на внушительную комплекцию, одолевал узкий трап проворно, по- молодецки юрко, будто торопился на винное угощение или в объятия к юной распутнице.

Сварог шагнул было навстречу – и вдруг шарахнулся в сторону, в тень. Водяная смерть и кальмара в печень! Личину бертольера-то он ведь так и не скинул! Как нацепил, так в ней и расхаживает. Недолго и пулю схлопотать от неосведомленного человека, а лишний шум нам ни к чему…

Заклинанием он быстро освободился от чужой видимости, и отставного суб-генерала у верхней балясины штормтрапа встретил уже несомненный граф Гэйр, мастер Сварог.

– Обстановка? – кратко и без приветствия осведомился запыхавшийся Пэвер.

– По плану.

Суб-генерал кивнул, перегнулся через фальшборт и помахал рукой. Потом вновь повернулся к Сварогу:

– Все живы?

– Все. Олес ранен.

– Я вижу, у вас тоже…

– Царапины.

Суб-генерал облегченно перевел дух и позволил себе слегка расслабиться. Даже улыбнулся грустно:

– Ну, капитан, я вам доложу: лучше самому голыми руками рубиться с сотней вооруженных до зубов головорезов, чем в отдалении ждать приговора, – рукавом прожженного в нескольких местах френча Пэвер вытер пот, в изобилии стекавший по лицу вперемешку с дождевыми каплями. Лицо боевой раскраской покрывали подтеки копоти, ежик на голове сейчас напоминал шерсть помойной кошки.

– Ну, возможность порезвиться в схлестке с головорезами я вам предоставлю, слово дворянина… – серьезно сказал Сварог.

– Согласен. Но до того мне нужно избавиться от сухости в горле. Если я сейчас не приму внутрь бокальчик-другой, то за себя не отвечаю…

– Где наш милейший Рошаль?

– На лодках. Поднимается.

По штормтрапу споро потянулась бесшумная цепочка.

– Как там?

Пэвер судорожно, как-то затравленно вздохнул и сказал очень тихо:

– Земля трясется – стоять невозможно, – голос его сливался с шорохом дождя. – Ветер с гор раскаленный, как из топки. Пожары… нет, пожар, один, всего лишь один пожар, мастер капитан, он накатывается, он уже рядом… Даже я начал шептать молитвы Пресветлому. А представляю, каково тем, кто остался в городах… Впрочем, городов, наверное, уже нет…

Один за другим на палубе появлялись тоурантские «десантники», беззвучно распределялись вдоль фальшборта и застывали в ожидании приказов под проливным дождем. Сварогу их лица, в общем-то, понравились: собранные, решительные… лица людей, готовых рвать врага зубами. Никто из них пока не проронил ни звука. Дисциплинка на высоте, молодцы…

Логика отбора очевидна: старых и немощных среди первого эшелона тоурантцев не было, только молодые, крепкие мужики, примерно столько же – молодых, крепких женщин, столько же – подростков никак не младше двенадцати. Женщины и дети тоже при оружии, держат его умело и занимают места в одном ряду с мужчинами. И дети выбраны не иначе по одному от фамилии. Логично, мысленно согласился Сварог. Генофонд Тоуранта, по крайней мере, имеет шанс на сохранение…

– Арсенал, – негромко доложил Пэвер, – два автомата, один исправный мушкет, два пистоля, семь арбалетов, полтора десятка луков, из холодного оружия в основном кинжалы и охотничьи ножи. Все остальное оружие пошло на дно, вместе с кораблями…

– Плюс один карабин вахтенного, что лежит за ящиком по правому борту. По левому борту тоже что-то да отыщется, у баронетты надо спросить.

Сварог перегнулся через фальшборт. Лодки, одна за другой деловито и без сутолоки высадив боевые отряды на штормтрап, быстро разворачивались и брали курс обратно на берег: на всех спасшихся пассажиров разгромленного флота лодок не хватало. Остальным предстоит заплыв во вторую очередь, и в третью, и в четвертую… Пока берег не накроет огнем.

– Бойцы разбиты на взводы. Один род – один взвод, – пояснил Пэвер. – И командовать проще, глава рода – взводный. А мальцы будут вестовыми. Надо же держать связь с командованием и между взводами… – и добавил: – Рошаль придумал. А ведь понимает, стервец…

– Кто у них главный?

– Дож на берегу остался, будет уходить последним, когда всех перевезут… Старик – а силища о-го-го, ни в какую… Так что самого главного у нас пока…

– И сколько их всего? – перебил Сварог: люди по трапу все поднимались и поднимались.

Пэвер на секунду запнулся, посмотрел на Сварога почти беспомощно.

– Примерно тысячи четыре, мастер капитан…

Сварог вцепился в поручень фальшборта так, что хрустнули костяшки. Этого он не ожидал. Сотен пять-шесть – еще куда ни шло, но – четыре тысячи, мать твою! На корабль с экипажем в триста душ! А запасы провианта, а дети, лекарства, жилые отсеки, топливо?..

– Не потонем, а?..

– Ерунда, – Сварог мотнул головой, изо всех сил стараясь выглядеть уверенным и в завтрашнем дне, и в послезавтрашнем. И вообще в светлом будущем. – Да на такую громадину и десять тысяч влезет…

Он вдруг почувствовал беспричинную злость и до хруста сжал зубы. Нет, врешь, всех возьмем и всех довезем как миленьких, никто, бляха-муха, не уйдет обиженным…

Когда дождь прекратился – столь же неожиданно, как и начался, – и вновь повалил густой пепел, на борт «Адмирала» поднялся последний из прибывших в первом эшелоне: Гор Рошаль собственной персоной. Он ступил на мокрую палубу достойно и гордо, будто с докладом в кабинет к князю Саутару, окинул собравшихся презрительным взглядом и, запахнув полы истерзанного плаща, замер в сторонке. Ожидал, должно быть, пока мастер Сварог соизволит обратить на него особое внимание. Держался сей профессионал контрразведки великолепно, надо признать, – вот только, увы, лицо несколько подводило бесстрастного охранителя короны не существующего отныне княжества Гаэдаро. Лицо Рошаля было серым, с красными пятнами на скулах, со сжатыми в белую нитку губами…

Пэвер тем временем подманил к себе высокого жилистого тоурантца с отломанной на треть шпагой, просунутой за пояс:

– Рорис, собери взводных вон у той будки.

– Это надстройкой называется, – поправил Сварог.

– Да какая разница…

– Женщина и собака? – спросил названный Рорисом.

– Так точно, – кивнул Пэвер. – Сыну скажи, чтобы слушался этого человека.

– Граф Гэйр? – Рорис повернулся, к Сварогу.

– Он самый, – поклонился король трети Талара.

Рорис осмотрел Сварога с головы до ног и проговорил монотонно:

– Вы спасли жизнь нашим женам и детям. Понятия не имею, кто вы и зачем помогаете несчастному домену Клаустон, но вы должны знать: отныне наши тела и души в ваших руках, мастер Гэйр. Можете распоряжаться ими по своему усмотрению.

И он, на секунду приложив руки к левой стороне груди, вытянул раскрытые ладони в сторону Сварога. Не иначе клаустонский жест благодарности.

– Его сын поставлен командовать над детьми… – сказал Пэвер, когда Рорис отошел. – Ну, мастер Сварог,