– Как бы то ни было, – сказал Сварог, – другого пути у нас нет? Нет. Значит, нам туда дорога.
А более ничего интересного в сейфе не оказалось – ну разве что кроме Кодекса мореплавания Гидернии и книжицы в цветастой обложке. Книжица называлась «Серебряный удар», Сварог открыл на середине, прочитал абзац вслух:
– «В голове Кирфы все помутилось при виде кошмарного зрелища. Клинок из великолепного вильнурского серебра распорол брюхо монстра от горла до паха, и едва Ларос успел отпрыгнуть в сторону, как на гранитные плиты моста хлынули черным склизким потоком дымящиеся гнилью внутренности этого порождения мрака…» – Захлопнул книжицу, посмотрел на обложку, хмыкнул понимающе: – «Брюхо от горла до паха», н-да… Ну, тут все понятно. Стиль как стиль, как выразился досточтимый мастер охранитель… И это, заметьте, только середина романа – что-то дальше будет… – На обложке некая тварь с дюжиной щупальцев и единственным глазом, торчащим из середины шишковатой головы, как изюмина из теста, похотливо обнимала полуобнаженную блондиночку. Блондиночка отчаянно вырывалась, красиво разевая рот в немом вопле. – Национальный гидернийский бестселлер, не иначе. Шторм-капитан-то, оказывается, был человек с тонкой душевной организацией…
– А название хорошее, – вступился за литературу суб-генерал.
– Классное название. – Сварог бросил книгу обратно в сейф, порывисто поднялся на ноги. – Ладно, морские волки, по коням, время не ждет. Где там этот ваш гениальный штурман? Свистать его в рубку, за работу пора. Заодно и карту Ваграна отдадим, пусть кумекает. А что на базе нас ждет – увидим…
Глава седьмая
Пролетарии секстанта и транспортира
– Так… На траверзе Каменного Пальца[10] тридцать градусов по Волчьим Звездам… двести пятьдесят кабелотов ниточным курсом…
– Как ты траверз-то определишь, акулья морда, – проворчал дож клаустонцев, склоняясь над штурманским столом, – потоп ведь давно твой Палец.
– И то верно… Нет, постойте, скорость-то наша известна – высчитываем время до места, а там и определимся по Звездам.
– Пожалуй. Значит, ночью надо подходить, чтоб небо звездным было.
– Ну так подойдем.
– А если облачность? Видел, что вокруг творится?..
Еще вчера новоиспеченные штурманы быстренько рассчитали нужный курс на угольную базу. Оказалось, «Адмирал» отклонился от курса на несколько десятых градуса, что в масштабе океана выглядело, в общем-то, внушительно. Сварог приказал рулевому внести поправку, и теперь по всему получалось, что «точки дозаправки» они достигнут дней через пять. Если ничего не случится. Покончив с базой, штурманы вплотную приступили к Бумаге Ваграна – и погрязли в ней всеми лапами, как муха в варенье. А вот Сварог, принесший вожделенную карту в ходовую рубку, откровенно скучал. В увлеченном диалоге свежевыбранного дожа Тольго и юного тоурантца с шелушащимся, будто обветренным лицом он участия не принимал по причине полного неразумения в штурманском деле, а покидать ходовую рубку считал поступком политически неверным – негоже показывать подчиненным, что ты ни хрена не понимаешь в искусстве прокладки курса… Вот и приходилось сидеть с умным видом и делать вид, что ловишь каждое слово, дабы в любую секунду вмешаться с крайне ценными замечаниями.
Штурманы на мастеров шторм-капитана и грам-капитана, слушающего их высоконаучную белиберду с не меньшим интересом, внимания не обращали: обложившись картами, они самозабвенно орудовали карандашами, линейками, измерителями и прочими курсографами, поминутно сверяясь с закорючками на Бумаге Ваграна и споря о значении того или иного на ней обозначения.
Новый дож Сварогу, в общем-то, понравился. Естественно, в дожи его выбрали не за одно только пятилетнее пребывание в матросах, пусть и старших, на пароходе «Герцог Джунгар». Дор из рода Тольго плавал всю сознательную жизнь, с босоногого детства и до своих сорока с чем-то там лет. Подобным мареманским стажем поразить соотечественников он, ясное дело, не мог – многие тоурантцы (про себя Сварог предпочитал называть их тоурантцами, в глаза же, по совету Рошаля, именуя клаустонцами) только и видели в своей жизни, что причалы, реи, паруса, кильватерный след, палубы рыбацких или транспортных суденышек да берега в подзорную трубу… Но, кроме Тольго, на пароход доселе не поднимался ни один.
Впрочем, одного знакомства с пароходом было недостаточно для того, чтобы стать предводителем клаустонских родов. Народ еще должен уважать своего избранника. Или бояться. А лучше и то, и другое.
Видом-то он на дожа никак не тянул. В представлении Сварога дож должен быть длинным, худым, высоколобым мужем со смуглым лицом и короткими седыми волосами. Еще желательно, чтобы лоб украшали глубокие морщины профессионального мыслителя, а голову – лавровый венец. У Тольго же была типичная боцманская наружность: невысокий, плотный, с бычьей шеей, пудовыми кулаками и хитрющими глазенками. Сразу становилось понятно, что в ухо от него получить – пара пустяков. Однако Тольго сразу показал себя и смекалистым малым, схватывал на лету и морское дело знал, как профессор математики – таблицу умножения. Ощущение хитрецы исходило не только от лукавого прищура глаз. Все его продубленное лицо со сломанным носом и с треугольным шрамом на щеке выглядело насквозь плутовским. Создавалось впечатление, что даже если он чего-то не говорит, то наверняка знает, но по каким-то причинам держит при себе. Впечатление о себе как о хитроване Тольго вольно или невольно усиливал, щедро пересыпая свою речь матросскими поговорками, пословицами и прибаутками типа «Бывает, что и килька Бумагой Ваграна хвалится, да только мы не видали», «Акулу в море не утопишь». Казалось, он по привычке битого, нахватавшегося жизни простого мужика всегда уходит с прямой, виляет, чтобы, не дай Боже, не ухватили за хвост.
– А вот это вот что за штрихпунктиры, интересно знать… – бормотал обветренный юнец, позвякивая гроздью серебряных висюлек в мочке уха.
– Э-э… в прошлом Цикле так, по-моему, обозначали теплые течения…
– Ерунда, дож, – презрительно отмахнулся юнец. – Бред свинячий. Они, видите, как идут и где обрываются? Не бывает таких течений, даже если Тьма и конец света… А, ну да, кажется, начинаю понимать…
Самое удивительное, что Тольго сносил грубость подчиненного вполне спокойно – словно так и должно быть, словно и в помине не было никакой субординации в домене Клаустон…
Мастер грам-капитан Рошаль, развалившийся в кресле рядом со Сварогом и с едва заметной улыбкой за Сварогом наблюдающий, сказал негромко, перегнувшись через подлокотник:
– Не обращайте внимания, мастер капитан. Малыш Кулк хоть и нагловат, но парнишка тертый и штурман вроде бы недурной.
Опять, что ли, мысли читает, сволочь глазастая?..
– Семь лет под слепым флагом ходил, – встал, потянулся всем телом тертый парнишка, услыхав, что речь отцов-командиров зашла о нем, и ухмыльнулся во весь рот. – И до Ревущего Атолла добирались, и через Огоньки Стерра трижды проходили – ничего, выжили, так что океан знаю, как язык зубы знает.
– Работай давай, язык, – нахмурился Тольго. – А то ведь без зубов оставлю.
– А слепой флаг – это как? – спросил Сварог.
Кулк смущенно потупился.
– Ну это… то есть когда вообще без флага плаваешь…
– Понятно. Пиратствовал, значит.
– Было такое дело, чего уж там…
– Что, и Блуждающие Острова видел?
– Лично я – нет, мастер капитан, тут врать не буду, но остального насмотрелся – на десять книжек хватит. А вот другие встречали… Темное дело, доложу я вам. Говорят, эти, с Островов, рыбами и всякими морскими тварями повелевать умеют, никакая магия их не берет, как навалятся всей толпой вместе с акулами, так…
