– Повыставляете стволы, побегаете, покричите, короче – поотвлекаете внимание.
– Понятно.
Еще бы суб-генералу было непонятно. Им оставлена единственная тактика: акул нет, экипаж отвлекает островитян на себя, Сварог пойдет под водой, попытается взять внезапностью.
Сварог увидел, что по стенам к ним с Пэвером пробираются Рошаль и Олес. Тем временем период изучения на плетеном борту, видимо, завершился.
От острова отделились две лозы, побежали желтыми змеями по поверхности воды… Нет, они не просто тянулись, от них на глазах отрастали горизонтальные побеги, образуя поперечные перекладины, и вертикальные – перила. И когда чудо-побеги дотянулись до стены, вползли на стену, одолели всю ее ширину и, как крюками, зацепились за камни (а на это ушло всего лишь несколько минут), от острова до зиккурата выросли мостки.
– Чтоб меня изрубили на фарш! – прошептал Пэвер. – Опять колдовство поганое, ядро ему в мокрое ущелье!
На этом фокусы-покусы не закончились. Над началом мостков вверх поднялась дверца. И в проеме показался островитянин. В общем ничего особенного он собою не представлял: не гигант с одним глазом во лбу, не лилипут, не мерзкая помесь, вроде человека-осьминога. Зауряднейший человек среднего роста, смуглый, одетый в сиреневые брюки и рубаху, босой. Он прошел половину сооруженного, вернее, выращенного пути, остановился. И громко, а главное, значительно, как церемониймейстер объявляет имена и титулы гостей, прибывших во дворец с супругами и без супруг, островитянин возгласил:
– Кто из вас человек, который владеет магией?
– Вас, мастер Сварог… – подсказал подоспевший и запыхавшийся Рошаль.
– …к телефону, – закончил мастер Сварог. Потом обратился уже к островитянину: – А кто его спрашивает?
– Его просят в гости, – важно ответил слуга. Не возникало сомнений, что к ним выслали именно слугу – по горделивой надменности, по интонациям попугая.
– А зачем? – Сварог не бежал по мостику, захлебываясь от счастья, и тем явно озадачил сиреневого лакея.
– Ну… его просят, – наконец нашелся малый.
– А его друзья останутся здесь? – не унимался Сварог.
– Его просят в дом, – попкой продолдонил слуга. Он, конечно, не рассчитывал на отказ и оказался неподготовлен к неожиданному затору в таком простом вопросе, как приглашение в гости.
– Не пойдет, – помотал головой Сварог. – Я, значит, чаи буду распивать, а мои друзья, мокрые, голодные, уставшие, будут тут страдать на камнях…
Голодных и мокрых он запустил не для жалости. Нельзя исключать и такое развитие событий: приглашенный в гости получит вместо пирога из печи дубиной по башке, остров даст газу и унесет Сварога, как пишут в протоколах, в неизвестном направлении, а остальные останутся посреди океана. А потом – не хотелось как-то уподобляться пешке в темных играх островитян. А островитяне, однако, сволочи. Если спасаете попавших в беду, то делайте это, как принято на всех морях: без предварительных выяснений и без дешевого выпендрежа. Потому что сегодня ты меня спас – завтра я тебя спасу, и нет повода выеживаться. Потому что все под Богом ходим. А если цель островитян не спасение… то тем более они сволочи.
– Вас зовут, – лакей сделал последнюю, жалкую попытку уговорить. После чего замолчал, задумчиво уставившись в небо, зашевелил губами, будто повторяя чей-то мысленный приказ. И вновь открыл рот: – Ваши люди… в дом войти не могут… Но им, – он делал паузы, какие делают дипломаты для переводчиков, – предоставят место… для отдыха.
И вместе с последними словами опять началось прутья-шоу: по всему периметру острова в море хлынули побеги, похожие на виноградные лозы. Две минуты – и лозы сплелись в террасу, опоясавшую остров.
– Ну ладно, – тихо сказал Сварог. – Будем считать, что я согласен начать переговоры.
Прежде чем покинуть сцену, он дал последние указания:
– Не увлекайтесь там угощениями, орлы, потерпите…
Пока никто ничего не предлагал, но вдруг расщедрятся. Так вот не стоит пить да кушать в незнакомых местах – это еще опаснее, чем распивать водку из открытой бутылки с незнакомцами в чужом городе.
– Потерпим, – пообещал Рошаль.
– Если что, свистну. Редко я свищу, но громко…
– Вас услышат, – заверил Пэвер и подмигнул. Дескать, не извольте сомневаться, маскап, будем наготове, ворвемся по первому свисту и раскатаем этот остров, как тесто.
– Вот и отлично. Пошел знакомиться.
Мостки, на вид хлипкие, держали хорошо, лежали на поверхности, и небольшие волны, перекатывающиеся по океану, заливали их, омывая сапоги графа Гэйра. На пороге Сварог оглянулся. Вслед за ним, сторожко перебирая руками перила, от стены цепочкой двигался его экипаж.
– Прошу вас, – вежливо поторопил слуга, протягивая ладонь указательным знаком.
Сварог вошел. Дверь за ним тут же опустилась… точнее, развернулась, словно соломенная вьетнамская штора на окнах. И зазоры между дверью и рамкой проема мгновенно стянули мелкие побеги, как нитями. Дверь срослась со стенами. Ничего не скажешь, повезло здешним обитателям – сэкономили на щеколдах и крючках… Сэкономили они и на ковровых дорожках – зеленый покров невысокой свежей травы приятно мягчил шаг.
Слуга шел первым. Прямоугольный в сечении коридор плавными изгибами вел к центру острова. Коридорный свод иногда уступал место просветам, своего рода окнам с видом на небо, сквозь которые внутрь вливался утренний свет. Вокруг безраздельно господствовал стиль «живая изгородь», еще его можно было поименовать «плетенкой». И стены, и свод, и пол – все скручено, сплетено из древесных стволов. Лишь одни стволы толще, другие тоньше. Лишь где-то желтеют, а то и коричневеют одни голые стволы, где-то стена курчавится декоративной листвой, где-то свисают плоды, среди которых попадаются и узнаваемые (вон лимон, мандарин, а это груша, разве что черного цвета и миниатюрного размера), где-то вместо плинтусов пущены цветы такой яркости и пестроты, что в глазах начинало рябить.
Они прошли мимо комнаты, в центре которой зияло круглое отверстие, а в нем голубела океанская вода. Вокруг бассейна переплелись гибкие лозы, приняв формы кресел, столиков, диванчиков. Помещение смахивало на комнату отдыха и одновременно на хранилище, потому что на полках, столиках, даже на полу хранилось множество предметов маловразумительного назначения. Взгляд ухватил свисающий с потолка на кашпо из тонких лоз снежный ком (или нечто на него похожее), из которого ежовыми иголками торчали какие-то палочки разной длины со светящимися кончиками. На одной из полок два диска, вроде бы эбонитовые, таинственным образом вращались над камнем яйцевидной формы и матовой белизны. Возле дверного проема стоял высокий сиреневый цилиндр. Стоило Сварогу бросить на него взгляд, и сиреневое нутро пронзили серебристые змейки всполохов… В комнате было еще на что посмотреть, но они уже прошли мимо. Уж не древние ли предметы тут расставлены, до которых люди с Блуждающих Островов, если верить легендам и преданиям, сами не свои?
По Блуждающему Острову его ведут или не по Блуждающему, а шаур-то за поясом. Беззаботные обитатели «корзины» не поинтересовались, есть ли у Сварога при себе оружие. Не озаботило их также наличие-отсутствие оружия у четырех десятков людей. А ведь доведись – озлобленные люди, которым теперь-то действительно
Пришли. Сделалось ясным и без торжественного объявления слуги. Впрочем, слуга ни слова не произнес, пропустил Сварога и остался за дверью. В очередной раз раскрутилась штора, закрывая проем. Только на этот раз дверь с проемом не срасталась, просто повисла.
Довольно большой зал, в котором очутился Сварог, украшали витые колонны из толстых стволов, поднимающиеся от пола до потолка. По желобам, прикрепленным к стенам, бежала вода, стекала из желоба в желоб, из отверстий в желобах капала в чаши и прямо на пол. В нишах стояли фарфоровые и
