– Ну и пусть… может, потушить? – ехидно предложила принцесса.
– Ну потуши, – лениво потянувшись, согласился Темный. И вздрогнул, когда на него обрушилась ледяная волна. Взвившись в воздух, заорал: – Да не меня!
Принцесса тонко усмехнулась:
– Зато протрезвел!
– Да не пьян я! – вызверился Тьеор.
– Н-да? Ну тогда, будь любезен, прими участие в составлении списка гостей!
– Чего?
– Гости! На помолвке будут гости!
– И мы вытащим из них кости! – Дроу шагнул вперед, пытаясь дернуть Сьену за прядь волос, но координация оставляла желать лучшего, и он мертвой хваткой вцепился в ее плечо. Мокрые волосы неприятно облепили лицо, вода хлюпала под ногами, рубашка неприятно холодила тело. – Брр! Согрей меня!
– Шарра-эс! Шаасс эре! Отпусти! Я по делу!
– Не отпущу, давай обнимемся! Да и какие дела могут быть в такое время? Утро же!
Сьена снова начала звереть, в глазах появилось опасное сияние.
– Какое утро! Ты уже сутки здесь сидишь! Очнись! – и влепила ему пощечину.
– А вот этого не надо, – спокойно заметил Тьеор, отступая и потирая щеку, на которой осталось несколько кровоточащих царапин. – Я и сдачи дать могу.
– Не посмеешь! И вообще… прими, будь любезен, посильное участие в подготовке торжества!
– С какой это радости я должен помогать рыть собственную могилу?
– Ну я же участвую! И вообще, – Наследница встрепенулась, – у меня есть приказ!
– Угу… приказ. А не пошли бы вы дружно в Бездну вместе с вашим приказом, – буркнул Тьеор, встряхиваясь и направляясь к выходу из зала.
– Ты это куда?
– Куда-куда? Принимать участие… Пошли уж, принцесса. Что там у тебя?
– Главный церемониймейстер окончательно замучил! Списком гостей…
– Хм, вот что я скажу, – неожиданно пришел в благодушное настроение дроу.
– Что? – торопливо шагая следом за хозяином по длинной анфиладе, спросила Сьена.
– Не перебивай, – отмахнулся алхимик, – я скажу, что ты тоже не в восторге от происходящего. Не так ли?
Принцесса замерла, раздраженно сощурившись:
– А кто бы был в восторге?
– Есть у меня предположение на сей счет, – задумчиво пробормотал Темный, вспоминая ехидную недоучку. И добавил: – И изменить мы ничего не сможем.
– Ну…
– Не сможем, не сможем, – категорично заявил Тьеор, оборачиваясь, – это безнадежно и бесперспективно. К тому же я все-таки жить хочу!
Сьена недовольно скривилась:
– И что ты предлагаешь?
Алхимик скользнул к эльфийке, дернувшейся от неожиданности, приобнял ее за плечи и прошептал на ухо:
– Предлагаю сделать так, чтобы эту помолвку запомнили надолго! – В его крови все еще бродило легкое безумие, порожденное «Кровью богов», и план отмщения, чьи смутные очертания рождались в его голове, казался вполне удачным.
Лицо принцессы исказилось усмешкой.
– Почему бы не-эт? Должны же и мы получить от этого хоть какое-то удовольствие!
– Ну и прекрасно…
Обнявшись, они медленно двинулись дальше. Тьеор мысленно составлял список мероприятий, самым актуальным на данный момент была, немедленная сушка. А вот потом…
– У тебя, кажется, были проблемы со списком приглашенных? Так вот, я знаю, кто будет стоять в нем первым номером…
Лина стремительной тенью перелетала с крыши на крышу. Прыжок, короткий полет, пробежка на цыпочках по гребню или краю и вновь прыжок. Так быстро, что не успевали реагировать даже настороженные по причине ночного времени чары. Смазанный силуэт девушки, одолжившей у Льялиса плащ-хамелеон, неизменный атрибут всех воров Роны, не был бы заметен обычному взгляду, даже если бы кто-то этой холодной ночью вздумал целенаправленно изучать крыши дорогих особняков.
Очередной прыжок закончился вдруг не на твердом черепичном покрытии, а на чем-то мягком и подозрительно живом. Это самое живое дернулось, нога потеряла опору, и Лина кубарем полетела вперед и вниз, даже не успев выругаться. Затормозила у самого края, вцепившись в декоративный поребрик карниза. Поднялась, зло оскалившись. После такого пируэта все отрешенное сосредоточение слетело с нее, обнажив яростное желание порвать кому-то горло. Она зашипела, заметив, как зашевелился кусок крыши, не отличающийся по цвету от темной черепицы.
Вот ведь невезение!
Судя по всему, это вор. Или грабитель… а может, и убийца! Надо убираться отсюда. Или все-таки подраться?
– Ведьма, – послышалось сдавленное. Или полупридушенное…
– Мы знакомы? – удивилась девушка, обнаружившая, что маскировочный капюшон слетел, открывая миру бледное лицо. – Впрочем, какая разница? Продолжайте…
– Убью!
Из темноты вырвался небольшой огненный шарик. Девушка отскочила в сторону и вверх, прикрывая лицо от каменной крошки, весело фыркнула:
– Как невежливо! – И, решив не тратить время на глупые разборки, умчалась по гребню крыши на другой конец дома. Прыжок, полет…
Еще два дома, и мы на месте!
На прогулку по крышам Лину подвиг слух, зародившийся на одной из утомительных светских вечеринок. Проплывая мимо группы сплетниц, разряженных в зеленые перья, она уловила странную фразу о том, что кто-то собирается открыть филиал магической почты. Сказано это было пренебрежительным тоном, но заставило девушку замедлить шаги, потому что на произнесенное дальше волшебное имя Лина теперь делала охотничью стойку подобно породистой ищейке. «Моя камеристка слышала, что горничная леди N видела, как эти клетки несли слуги из особняка Аранди. Да не просто клетки, а клетки с магическими вестниками, закупленными у самого умелого по этой части мага». Вот тут ведьмочка задумалась.
Зачем лорду Аранди столько вестников? Чтобы письма рассылать… Но кому? Друзьям и врагам, разумеется! И очень подозрительно! Так, может, навестить лорда-жениха и посмотреть, что за почта у него имеется? И для кого… К тому же она забыла про этот особняк, что совершенно непростительно. Вынеся себе выговор с предупреждением, она решила, что стоит совместить приятное с полезным.
Можно было напроситься в гости, сыграв на неумеренном тщеславии лорда, но Лина решила пойти более простым путем. И более интересным, что уж там… То есть – крышами, предварительно удостоверившись, что старый особняк охраняется стандартными, причем уже немного выдохшимися чарами и противиться тайному проникновению не будет.
А вот и дом. Представительный, но уныло взирающий на мир чуть пыльными окнами. Ему, такому большому и значительному, было грустно, что в стенах более не слышно музыки, не кружатся в танце пары, не разносятся сплетни и интриги… Впрочем, интриги как раз присутствуют, но какие-то не такие, грубые и мрачные, а не тонкие, изящные и как бы паутинкой ложащиеся на паркет.
Лина, замершая перед узким чердачным окошком, спрятанным в одной из декоративных башенок, встряхнулась и удивленно прислушалась. Ради такого дела она сняла с себя блокировку и сейчас ощущала, как дом тихо… поет, рассказывая миру свою историю. Как и чем она слушала, сама не понимала, но тихие колебания незримого ветра легко интерпретировались как усталая покорность, рассеянное любопытство и смиренное равнодушие… Как и почему ей удалось уловить голос каменного строения? Надо будет
