Новая весна

Ну наконец-то.

Лану оказывали честь, поручив шатайян лично проводить его, но в Айздайшарском дворце без провожатого любой гость запросто заблудился бы. Лан уже бывал здесь много раз, но иногда, случалось, плутал по дворцовым переходам и коридорам. Меч Лан оставил на лакированной стойке возле двери – от оружия не будет никакого толку. Кроме того, он нанесет оскорбление Брису, появившись перед ним с мечом; это все равно что показать, что Лану требуется защищать себя. Так оно и есть, но сталь в таком деле не подмога.

Лан предполагал, что предстоящая встреча с Брисом будет носить частный характер, однако госпожа Ромера ввела гостя в большой церемониальный зал, высокий купол в центре был расписан наподобие небесного свода, а основание потолка поддерживали белые стройные колонны с каннелюрами. Зал был полон людей, и приглушенный гул голосов сразу стих, когда присутствующие заметили появление Лана. В толпе неслышно сновали ливрейные слуги, разносившие вино с пряностями. Они предлагали кубки кандорским лордам и леди, красовавшимся в шелковых одеждах с вышитыми эмблемами Домов, и выборным от наиболее влиятельных гильдий – судя по цеховым эмблемам на одеждах из тонко выделанной шерсти. Впрочем, были тут и другие. Лан заметил нескольких мужчин в долгополых кафтанах и с хадори, которые они не надевали по меньшей мере лет десять – это Лан знал наверняка. У женщин с коротко – до плеч и выше – подрезанными волосами Лан разглядел нанесенные на лоб круглые пятнышки ки’сайн. Завидев Лана, они склонялись в поклонах и глубоких реверансах – все эти мужчины и женщины, которые решили вспомнить о Малкир. Они не спускали взоров с Лана, пока шатайян представляла его принцу Брису, – так соколы следят за полевой мышью. Или же они походили на соколов, готовых взлететь по сигналу ловчего и устремиться на добычу. Наверное, напрасно он пришел сюда. Но слишком поздно – решительный шаг уже сделан. Обратной дороги нет, нужно идти вперед – что бы ни ожидало его в конце.

Взглянув на принца Бриса, коренастого, словно вытесанного из скалы мужчину средних лет, можно было сказать, что доспехи смотрелись бы на нем естественней, чем шелковые, шитые золотом зеленые одежды, однако принц был привычен и к тому, и к другому. Брис носил титул Носящего Меч при королеве Этениелле, командовал ее армиями и был ее консортом. Однако пост военачальника он получил вовсе не потому, что женился на Этениелле, Брис заслуженно пользовался славой хорошего полководца. Принц, не давая Лану поклониться, приобнял его за плечи.

– Нет-нет, Лан! Человек, дважды спасавший мне жизнь в Запустении, не должен кланяться, – засмеялся Брис.

– А ты дважды спас жизнь мне, – ответил Лан. – Рассчитались честь по чести.

– Что ж, наверное, так и есть. Но ты, по-видимому, едва приехав, успел поделиться своим везением с Дайриком. Этим утром он свалился на брусчатку с балкона, а это добрых пятьдесят футов, и ухитрился ничего не сломать.

Принц коротко взмахнул рукой, и вперед выступил его второй сын, красивый темноглазый мальчик лет восьми, в такой же куртке, как у отца. Сбоку на голове мальчика виднелся крупный кровоподтек, и двигался Дайрик немного скованно – явно сказывались и другие ушибы, – но он учтиво поклонился, чуточку подпортив церемонность широкой ухмылкой.

– Ему бы сейчас уроки учить, – доверительным тоном сообщил Брис, – но он так хотел с тобой встретиться, что совсем позабыл о своих занятиях. Даже о собственный меч порезался.

Насупившись, Дайрик стал возражать, что такого с ним никогда не бывало.

На приветствие мальчика Лан ответил с не меньшей учтивостью, но Дайрик в то же мгновение напрочь позабыл о всяких правилах этикета, обрушив на гостя целый водопад вопросов.

– Говорят, милорд, вы сражались с айильцами на юге и на шайнарских рубежах? – первым делом спросил Дайрик. – Это правда? А они в самом деле десяти футов росту? И правда, что Айил перед сражением лица вуалями закрывают? И что они своих мертвецов поедают? А Белая Башня и впрямь выше любой горы?

– Дайрик, дай же человеку ответить! – произнес Брис с напускным возмущением, а потом сам же радостно рассмеялся.

От смущения мальчик залился краской, но все же ответил отцу застенчивой улыбкой, а тот любовно потрепал сына по голове, взъерошив ему волосы.

– Ладно, Брис! Вспомни себя в восемь лет, – сказал Лан. – Позволь мальчику проявить любопытство.

Сам Лан, когда ему было восемь лет, постигал ко’ди и узнавал, с чем ему придется столкнуться, когда он впервые попадет в Запустение. Тогда же он начал учиться тому, как убивать голыми руками. Пусть у Дайрика будет в детстве больше счастья – и пусть ему как можно позже придется задуматься о смерти.

Воспряв духом, Дайрик закидал Лана новыми вопросами, хотя на сей раз у него хватило терпения дожидаться ответов. Дай пытливому пареньку волю, он не отстал бы от Лана, пока не выспросил бы все и об Айил, и о чудесах и диковинах огромных городов на юге, таких как Тар Валон и Фар Мэддинг. Судя по всему, ему не верилось, что по размерам Чачин им обоим ничуть не уступает. Наконец отец прервал казавшийся нескончаемым поток расспросов.

– Попозже лорд Мандрагоран расскажет тебе обо всем, что твоя душа пожелает, – сказал Брис сыну. – Но ему здесь еще кое с кем нужно встретиться. Так что ступай к госпоже Тувал и садись за книги.

Когда в сопровождении Бриса Лан пересекал зал, выложенный красно-белыми плитками, ему показалось, будто все присутствующие в ожидании чего-то затаили дыхание.

Эдейн была такой же, какой ее помнил Лан. Пусть старше на десять лет, с поседевшими прядями на висках и новыми морщинками у глаз, но эти большие темные глаза захватили его. Ее ки’сайн по-прежнему был белого вдовьего цвета, и ее волосы черными волнами ниспадали ниже талии. Эдейн облачилась в красное шелковое платье в доманийском стиле, облегающее и почти прозрачное. Она была прекрасна – и даже не пыталась этого скрывать. Лан невозмутимо поклонился ей.

Какое-то мгновение Эдейн просто смотрела на Лана, холодно и оценивающе.

– Было бы... проще, если бы ты пришел ко мне, – тихо произнесла она. Ее будто не волновало, что эти слова слышал Брис. А потом Эдейн грациозно опустилась на колени перед потрясенным Ланом и взяла его ладони в свои. – Именем Света, – громким чистым голосом заговорила она, – я, Эдейн ти Гемаллен Аррел, клянусь в верности ал’Лану Мандрагорану, Повелителю Семи Башен, Лорду Озерному, истинному Клинку Малкир. Да рассечет он Тень!

Даже Брис выглядел ошеломленным. В оглушительной тишине Эдейн поцеловала пальцы Лана, затем со всех сторон раздались приветственные кличи. Кричали «Золотой Журавль!» и даже «Кандор вместе с Малкир!»

От криков Лан очнулся, высвободил руки и поднял Эдейн на ноги.

– Миледи... – начал он тихим, срывающимся голосом. – Нет короля Малкир. Великие Лорды не бросали свои жезлы.

Она приложила ладонь к его губам. Такую теплую ладонь.

– Из пятерых оставшихся в живых трое находятся в этом зале, – сказала Эдейн. – Спросить у них, какой выбор они сделают? Пусть свершится то, что должно.

И затем она отступила, растворилась среди тех, кто радостно кинулся к Лану с поздравлениями, – тех, кто, позволь им Лан, готов был немедленно принести ему клятву верности.

Лана выручил Брис. Взяв его за локоть, принц увлек Лана на длинную, обрамленную каменными перилами галерею. Внизу, сотнях в двух футов, виднелись городские крыши. На эту галерею над обрывом Брис удалялся, когда хотел уединиться или побеседовать с кем-то с глазу на глаз; всем это было известно, и поэтому никто не осмелился идти следом. На галерею вела одна-единственная дверь, окна сюда не выходили и из дворца не доносилось ни звука. Брис с Ланом принялись неспешно прохаживаться по галерее, заложив руки за спину.

– Знай я, что она затеяла, – промолвил Брис, – я бы никогда не принял ее в качестве гостьи. Если тебе угодно, я дам ей понять, что ее пребывание тут нежелательно, и откажу в гостеприимстве. Эй, не смотри так на меня. Я достаточно осведомлен в обычаях Малкири, чтобы не нанести оскорбления. Она