деревням разослан на него розыскной лист с приметами и предписанием вернуть дезертира в Столицу. С тем, что он совершенно не жалеет покинутой Третьей префектуры, государственной службы и несостоявшейся карьеры. С тем, что когда маленькая государыня сказала: «Я не хочу в Столицу», – он готов был тут же везти ее, куда она попросит. Достаточно было одного ее слова. Но прикасаться к ней с теми мыслями, которые бродили у него в голове, было страшно. Джу боялся не совладать с собой.
Он терпел, хотя и понимал, что терпение вскоре иссякнет. Потом, в какой-то миг, вся его жизнь промелькнула перед глазами, как случается с людьми перед смертью. Он увидел себя в приюте, в «Каменных Пристанях», на побегушках у Аглара, у дешевых портовых проституток, в постели с рябой соседкой. Вспомнил Иля. Вспомнил Диту. Вспомнил Волка. «Хватит, – подумал он. – Если я позволю всем им дальше играть моей судьбой, как им заблагорассудится, это не кончится никогда. Лучше быть предателем, чем безвольной фигуркой на чьей-то игральной доске. По крайней мере, предатель знает, кого за свои неудачи винить».
Он повернулся к государыне и чуть не встретился своими губами с ее, потому что она тоже подалась к нему и хотела что-то сказать. И тогда Джу решился.
Почему она ответила ему сразу, без уговоров, без слез, без ломаний, без каких-либо условий, он не знал. Ведь Джу честно предупредил ее: он никто и ничто. Человек без гроша в кармане, без положения в обществе и без крыши над головой. Но на нее произвело впечатление почему-то не это.
С Джу никогда не случалось ничего похожего. Он даже испугался, что это все обман, сон, заблуждение. А потом то, что рядом с ним государыня, забылось.
Над дырявой крышей начало темнеть. Дождь кончился. В рваных облаках на светлом еще небе мелькнула первая слабенькая звезда. Нэль держала Джу за руку и смотрела счастливыми глазами.
– У меня ноги замерзли, – пожаловалась она.
Джу нашел в себе решимость начать приводить в порядок одежду.
– Надо идти дальше, – сказал он.
– Далеко?
– Осталось три или четыре лиги.
– Мне башмаки велики, я не могу в них идти.
– Хочешь, я тебя понесу на руках?
– Хочу. А сможешь?
– Конечно.
Джу закинул за спину саблю, а Нэль обхватила его за шею руками и за бедра ногами.
– Неправильно, – засмеялся он. – Так мне через два шага придется остановиться по очень серьезному поводу.
Остановились.
Когда выбрались из сарая, полностью стемнело. Она сказала, что хочет идти босиком. Джу пытался ей не позволить, но она убежала, разбрызгивая лужи. Пришлось бежать за ней. Догнал он ее на дороге.
– Мне хорошо, – сказала она.
– Мне тоже, – честно ответил Джу и взял ее за руку.
– Лур – большой порт?
– Не очень.
– Чем мы заплатим за место на корабле?
– Надо обобрать жемчуг с твоего платья. За него никто не даст нам настоящую цену, но вместо денег он годится.
– У нас будет своя каюта?
– Обязательно.
– А сколько времени нужно, чтобы доплыть в Северный Икт?
Джу хотел ответить, но на дороге позади заслышался подозрительный шум.
– Осторожно, – предупредил Джу. – Кто-то едет. Давай-ка посторонимся. Пропустим.
Он подхватил примолкнувшую Нэль на руки и унес на обочину за толстую старую липу.
В четверти лиги от них, между деревьями, которыми обсажена была дорога, мелькнула кавалькада – человек двадцать всадников. Они ехали в попутном направлении. Чем ближе, тем явственнее позвякивало оружие и чешуйчатые панцири солдат. Собаку Джу заметил не сразу. А когда заметил, ему это сильно не понравилось.
Прошло немного времени, всадники приблизились, раздался лай.
– Что это значит? – забеспокоилась Нэль.
Джу молча вынул из ножен саблю.
Мокрая трава раздвинулась, и оттуда вынырнула остроухая длинная морда ищейки. Пес припал на передние лапы и зарычал с какой-то странной – не злой, а издевательской интонацией. Близко он не подходил – видел в руках человека оружие.
– Якс? – тихо спросила государыня, высунувшись из-за спины Джу. – Якс, Якс, это ты?
«А-ав!» – звонко вякнул пес, и всадники остановились на дороге прямо против дерева, за которым прятались беглецы.
– Попались, – констатировал Джу, поставил оружие острием в землю и сложил ладони на гарде. От первых слов, которые ему сейчас скажут, зависело его дальнейшее поведение.
Вели погоню двое. Женщина в мужской одежде – ей принадлежала собака – и седой тарг. Они оба спешились, и Джу принял понурый и расслабленный вид, но перехватил рукоять оружия так, чтобы первый удар стал большой неожиданностью для противника.
Однако нападать на него никто не захотел. Женщина осталась на обочине, а тарг спустился с насыпи и склонился перед Джу на одно колено.
– Кир Джуджелар, позвольте принести вам клятву верности, как старшему клана Белого Волка, – произнес он.
Джу прикусил дрогнувшую губу и протянул старому таргу острие дешевой сабли с клеймом Третьей префектуры на клинке. Тот разрезал точеным кончиком себе ладонь до крови и поцеловал оружие. Без шуток. Джу сел бы на землю прямо там, где стоял, если б он не был высокорожденным.
Глава 4
Явившись утром в Большой Улей, Фай выворотил из кармана все собранные Дином булавки и положил их перед собой на стол. Недовольный Маленький Ли принес ему лапшу и чай. Тайская лапша из брикета была посыпана купленной на ближайшем рынке морской крапивой. В чае вместе с чаинками плавали звездочки винной ягоды. Все эти признаки обживания на Та Билане вызывали у Фая двойственное ощущение. С одной стороны, с морской крапивой было вкуснее. С другой – он боялся, что это навсегда. И привыкнуть к этому боялся.
Всю ночь они с Дином занимались тем, что покупали воду. В каком-то месте Дин разменял золотую монету на кучу медяков, и началась их экспедиция по верховьям Шоша и по маленьким быстрым речкам – его притокам. Везде, где были мельничные запруды, лесопилки, или какие-то другие постройки с приводом от колеса и речной воды, Дин высаживался, будил хозяев и за несколько медных грошей приобретал предприятие на сутки. Хозяин должен был закрыть воду и остановить работы, а следующей ночью, как только появится луна, отпустить реку на свободу. Некоторые спорили, у некоторых вода была специально закрыта для скопа на лето, и тогда Дин, не торгуясь, набавлял цену. Таким образом он приобрел около тридцати мельниц, небольшой рудничный завод, четыре лесопилки и пять пожарных запруд у добытчиков торфа и углежогов.
Только на третьей или на пятой мельнице Фай понял, зачем все это делается. Когда господин министр попросил лететь к лагерю неприятельских войск, Фай подумал сначала, что тот захочет пострелять по врагам из лазерного пистолета или потребует сбросить на вражескую ставку обещанную бомбу. Но у Дина были свои, более соответствующие местным условиям и традициям методы борьбы с захватчиками. Когда он произнес «наступление захлебнется», он подразумевал именно то, что сказал.
Хотя Фай очень устал за ночь, его поневоле восхищала простая выдумка Дина. Он даже забывал постоянно, зачем взял с собой булавки. Весь полет он должен был твердить вслух об угрозе с Бенеруфа, чтобы государь, расставивший жучки, услышал. Но Дин увлек Фая водяной перекупкой. Вместо нужных Фаю разговоров они с азартом искали на карте зубчатые отметки плотин. Фай и сейчас переживал: получится ли
