Он уже усвоил, что напарника не благодарят за спасение жизни.
Нургидан не обиделся. В сверкании долгожданного подвига померкли глупые былые недоразумения. Победитель мог позволить себе великодушие и незлобивость.
— Ну-ну, — снисходительно отозвался он. — Один под крыльцом. Двое взаперти. Трое в сеть увязаны. Если думаешь, что среди них есть коза, сходи и проверь!
Шенги широко улыбнулся, притянул мальчишек к себе, взъерошил им волосы.
— А теперь… — Он хотел по привычке сказать «птенцы», но запнулся. — А теперь поговорим со здешним хозяином.
Долго искать не пришлось. Хашузар встретил их на том же месте, что и в прошлый раз, — на пороге башни. Только сейчас в его руках был чудовищных размеров арбалет.
Из окон таращились перепуганные старческие физиономии. Было ясно, что слуги не сунутся в заварушку даже по господскому приказу.
Охотники его ученики не спеша подошли почти вплотную к Сыну Рода. Лицо Хашузара было в красных пятнах, губы дрожали.
— Почтеннейший, — весело изумился Шенги, — ты надеешься убить троих одной стрелой?
Хашузар взглянул на ухмыляющегося Охотника, на бледного решительного Дайру с двумя мечами, на Нургидана, который стоял с топором, словно наррабанский палач.
Арбалет медленно опустился. Лицо хозяина одрябло, утратило надменность.
— Гильдия не будет говорить с тобой, почтеннейший властитель, — заверил его Совиная Лапа. — Гильдия будет говорить с королем, а вот король — с тобой. Но это потом, а сейчас нам нужна лодка. И очень, очень быстро!
17
— Ну что ж ты, глупая! Ведь не знаешь, какая в озере дрянь водится! Вот съели бы тебя! — сокрушался Вертел.
— Да отшлепать ее как следует! — прогудел кузнец. Он был настроен мрачнее, чем его молодой приятель, хотя синяк под глазом достался не ему.
Нитха исподлобья поглядывала на разбойников и прикидывала: продолжать разыгрывать наивного ребенка или этот номер уже не пройдет?
За воспитанием пленницы похитители не заметили, как в берег ткнулась лодка.
Подошедшему к костру Червяку начали наперебой рассказывать про коварство юной наррабанки, но тот лишь отмахнулся.
— Плохи дела, парни! Права девчонка: нас хотят размазать. Не привез господин Тертого, а вот наемников с ним было морд десять.
— И что теперь? — недоуменно прогудел кузнец.
— Наломай сучьев. Эти, в озере, не любят огня. Потом сядем и подумаем.
— Отпустили б вы меня, — жалобно, тоненько подала голос Нитха. — У нас в Наррабане говорят: «На ребенка даже пес не лает». Я никому-никому не расскажу…
— А может, правда… — начал Вертел.
— Захлопнись! — оборвал его Червяк. — Еще к господину наведаюсь, когда не так опасно будет. — Разбойник замолчал, по-собачьи прислушался. — Вроде ветка хрустнула?
— Это ж я! — пояснил кузнец, который обламывал сухие сучья клена, предоставив другим решать серьезные вопросы.
— Вроде с другой стороны…
— А, — бросила Нитха, ни к кому особо не обращаясь. — Это мои демоны. Давно знака не подавали…
— Чего-о? — выдал кузнец свое излюбленное выражение.
— А ты разве не слыхал, что все наррабанки — колдуньи? — округлила глаза девочка.
Вертел хохотнул:
— Я слыхал, они по другой части колдуньи. Ты для этого еще мала.
— А господин считает, что в самый раз! — поддержал шутку Червяк.
— Смейтесь, смейтесь, — зловеще произнесла девчонка. — Те двое тоже смеялись, которые хотели продать меня пиратам… по пути из Наррабана.
Кузнец заинтересовался, положил наземь охапку сучьев и приготовился слушать: заниматься двумя делами одновременно он не умел.
— Тогда тоже была ночь, костер и берег, — устремив взор вдаль, с придыханием повествовала девочка, — только это был берег моря. Те двое смеялись, не зная, что утро застанет их мертвыми, с посиневшими лицами, с выкатившимися глазами…
— Э-эй, ты это… ты чего? — струсил суеверный кузнец.
— Захлопнись, паршивка! — встревожился Червяк.
— Ты ей рот не затыкай! — вступился Вертел. — Рассказывай, малышка. Что ты с ними сделала?
— Моя мать, — нараспев продолжила Нитха, — была колдуньей из племени джахак. Когда я родилась, из пустыни дул горячий ветер и в столбах пыли плясали демоны. Моя мать вышла из шатра и закляла их страшным заклятием. Демоны приняли людское обличье и простерлись ниц перед матерью. И мать повелела им всюду следовать за мной и убить любого, кто замыслит на меня зло…
— Ну, то небось в Наррабане было, — поспешил успокоить себя Вертел, на которого сказка произвела впечатление.
— Для демонов нет слова «далеко»! — страстно воскликнула Нитха. — Вечность для них — мгновение, гора — пылинка, годы пути — один шаг! Стоит мне воззвать к ним… стоит произнести три имени — Хагхад, Драхгадж и Хартум…
Девочка не договорила: из затянутого вечерним сумраком ивняка раздался разноголосый мрачный вой, будто волчья стая затосковала под луной.
Разбойники в смятении шарахнулись к костру. Больше всех перепугалась Нитха — взвизгнула, закрыла лицо руками.
Лозняк зашумел, словно сквозь него ломился крупный зверь. Разбойники сгрудились овечьим стадом. Нитха вцепилась в локоть кузнеца, ища защиты.
Но вместо грозного чудища к костру вышел невысокий плечистый человек.
— Привет! — бодро заявил он. — Я — демон Хартум, будем знакомы. Остальные, которых мне не выговорить, тоже здесь. Давайте сюда, ребята! Сейчас мы этих нехороших людей раскатаем в очень, очень тонкую лепешку!
Нитха радостно вскрикнула, бросилась к учителю, но жесткая злая рука вцепилась ей в плечо.
— Выследил, да? — взвизгнул Червяк. Возле смуглой шейки девочки тускло засветилось лезвие ножа. — А вот шагни вперед — враз ей кровь пущу!
Мальчишки, вышедшие к костру, в смятении переглянулись.
— Отпусти ребенка, — ровно сказал Шенги. — Уйдете все трое, мы вас не тронем.
— Так я и поверил! Нашел дурака! Эй, парни, в лодку! Девчонку берем с собой!
Сбросившие оторопь разбойники двинулись к берегу. Вслед плетью ударил мальчишеский голос.
— Трусы, слизняки! — четко выговаривал каждое слово Дайру. — За спиной девчонки спрятались, дерьмо крысиное! Правильно делаете! Учитель любого из вас на ладонь посадит, кулак сожмет — водичка брызнет!
Червяк не обратил внимания на эту тираду, но кузнец остановился, набычился:
— Ты, сопляк, чего ляпнул? Да я любого учителя… хоть твоего, хоть какого…
— Беги, доходяга, пока не отшлепали! — радостно заорал Дайру. — С девчонкой втроем сладили! А с
