Время плелось медленно и томительно, как усталый караван по пустыне. Нависла унылая, тяжелая тишина. Даже Старый Вояка перестал шебаршиться на втором ярусе.
Заплаканная Нитха съежилась у очага. Рядом на скамье мрачно сидел Нургидан. Оба молчали. Обо всем уже было переговорено, когда несчастная, растерянная девочка приплелась в башню.
Оказывается, все это время Дайру лгал им… Впрочем, нет, говорил-то он правду. Он на самом деле был родом из Анмира. И отец его действительно был переписчиком книг. И то, что после смерти имущество отца пошло с торгов, тоже не было враньем. Вот только Дайру промолчал о том, что вместе с прочим добром был продан и он сам. Потому что его мать была рабыней.
Разумеется, Серой Старухе было угодно, чтобы его хозяин перебрался в Издагмир и столкнулся со своим бежавшим невольником…
Теперь Нитха и Нургидан мучились, не зная, чем кончится дело: учителя могли обвинить в укрывательстве беглого раба и отправить на болото рыть канавы. Хозяин Дайру уже послал своих людей к Хранителю, собираясь выдвинуть обвинение.
Погруженная в невеселые мысли Нитха не услышала, как стукнула калитка. А Нургидан вскинул голову. Но не пошел навстречу вошедшему, даже с места не встал, страшно было.
Дверь отворилась, Шенги шагнул через порог. Ученики одновременно приоткрыли рты, чтобы задать вопрос, но ничего не сказали. Потому что следом за учителем вошел Дайру.
Подавленный, несчастный, с опущенным взглядом, но это был Дайру!
Шенги молча проследовал к очагу, подбросил хвороста в огонь и лишь тогда заговорил — раздраженно, словно оправдываясь:
— Я же клятву давал! В храме! Разве я мог его бросить? Его б живьем сожрали… почище чем у Хашузара в садке.
И замолчал. Дайру на миг поднял голову. Ясно было, что эти двое сейчас во власти одного и того же горького и гордого воспоминания.
Немного помолчав, учитель пустился в подробный рассказ.
От обвинения в укрывательстве беглого удалось отбодаться сразу. Тагиарри, спасибо ему, лично примчался успокаивать приезжего грайанца. Тот не стал ссориться с Хранителем города, где предстояло жить, и согласился считать, что Охотник не знал, кого взял в ученики. Окрыленный успехом, Шенги предложил грайанцу любые деньги за мальчишку. Но этот тип (которого, кстати, зовут Бавидаг Поздний Путь из Рода Ветфест) и слушать ничего не хотел. Заладил, что не все можно измерить деньгами. И что гаденыш чуть не убил единственного сына Бавидага…
Тут учитель замолчал, протянув руку к стоящему на столе кувшину. В наступившей тишине все расслышали, как Дайру бормотнул:
— Его, суку, убьешь…
Все обернулись к мальчишке. Тот вжался в стену. Молчание длилось, и Дайру понял, что объяснений не избежать.
— Я… он… — выдавил из себя мальчишка, и вдруг его словно прорвало: — Да я все понимаю, но если ему не угодишь! Если ему нравилось меня мучить! Просто так, для забавы! Да с бродячей собакой нельзя, как он со мной!
Нитха и Нургидан смотрели в пол. Происходящее шло вразрез со всем, что они усвоили с детства. Рабы, конечно, не люди… но Дайру — он же свой!
— Я, дурень, разошелся, — продолжил учитель. — Такие деньги предлагал — пришлось бы городскую казну ограбить! Он почти сломался, но его сынок поднял визг. Мерзкий сопляк. Был бы моим сыном, я б его выдрал. Я в запале брякнул, что пропади тогда пропадом Издагмир, пусть его Подгорные Твари съедят, я уезжаю! Хранитель велел мне не дурить, а Бавидагу объяснил, что не у всякого хозяина невольник может такому доходному ремеслу выучиться. Собственно, первый случай в истории Гильдии… мне Лауруш еще устроит грайанскую баню с веником! Бавидаг смекнул, что из мести теряет крупную выгоду. Договорились, что я парнишку нанимаю на время ученичества, а там видно будет. Но ты, горе мое, запомни: я за тебя поручился, что не сбежишь, пока учишься!
Дайру, не поднимая глаз, неловко кивнул.
— Надо в Гильдию написать, — вздохнул Шенги. — Ох, задал ты мне хлопот!
— Хлопот!.. — фыркнула Нитха. — Тут не хлопоты, тут беда могла выйти!
И сразу пожалела, что влезла в разговор. Когтистая лапа впилась в столешницу.
— Беда? Нет, девочка, в беду меня могла втравить ты! Болото — тьфу, а вот угадай, зачем меня Хранитель с утра пораньше во дворец потребовал!
Нитха непонимающе глянула на учителя и вдруг побледнела, ойкнула, прикрыла рот ладонью.
— Ага! Поняла, голубушка? Болото — ладно, а если бы мою голову в Наррабан повезли? Солью бы засыпали, чтоб не протухла, — это тебе как, солнышко мое?
От таких странных слов даже Дайру забыл про свое горе и с приоткрытым ртом уставился на Шенги. Нургидан — тот и вовсе вскочил со скамьи, готовый бежать куда угодно, драться, спасать учителя.
А Нитха сидела, как мышонок в мышеловке, — тихая, несчастная.
— Она у нас тоже хитрая, вроде Дайру, — сообщил мальчикам Совиная Лапа. — Я, говорит, из хорошей, уважаемой семьи…
— А кто мою семью не уважает?! — вскинулась Нитха. — Покажите мне таких!
— Все уважают, все… А только ты забыла сказать, что у твоего отца очень, очень интересное ремесло. И редкое. Он работает Светочем.
В наступившем молчании Нургидан медленно переводил взгляд с гневного лица учителя на багровое личико Нитхи, пытаясь понять, шутят с ним или нет. А Дайру произнес неуверенно, сам изумляясь своим словам:
— Выходит, она…. то есть светлая госпожа… выходит — принцесса?
— Настоящая! — кивнул Шенги. — Сейчас, госпожа моя, во дворце Хранителя сидит наррабанский вельможа, которого твой царственный отец отправил на розыски. Кстати, что у вас делают с девочками из знатных семей, которые убегают из дома?
— Закапывают живыми в землю, — думая о своем, рассеянно ответила Нитха. Подняла голову, увидела искаженные ужасом лица и поспешила успокоить собеседников: — Нет-нет, отец не допустит! Он меня любит, он добрый. Прикажет держать взаперти, потом выдаст за кого-нибудь замуж, вот и все…
Это «вот и все» прозвучало грустно и беспомощно.
— Да, девочка, отец тебя любит. Больше, чем заслуживаешь. Знаешь, что он приказал этому вельможе? Разыскать дочурку. Если она в беде и дела ее плохи, хватать в охапку и тащить в Наррабан. А если эта ненормальная ухитрилась стать ученицей Подгорного Охотника, как в прощальной записке грозилась, тогда оставить все как есть. Пусть нахалка ходит в свой Подгорный Мир.
Восторженный визг Нитхи сотряс башню от подвала до смотровой площадки. Из стены высунулась встревоженная вислоусая физиономия Старого Вояки. Убедившись, что для шума нет причин, призрак выбранился и опять исчез в стене.
— А ты не радуйся, не радуйся, — проворчал Шенги. — Еще не все знаешь. Этот вельможа — его зовут Рахсан-дэр — домой не вернется. Тагиарри выделил ему покои во дворце, дал слуг. Очень, очень наш Хранитель горд и счастлив, что в городе живет принцесса, пусть даже не наследная… ты ведь не единственное дитя Светоча, верно?
— Шутишь, учитель? — ответила сияющая принцесса. — У отца от старшей жены семеро детей да от мамы четверо. Восемь сыновей и три дочери, вот!
— Правильная наррабанская семья! — одобрил Шенги. — Так вот, этот самый дэр приглядит, чтоб дочь Светоча не забыла обычаи родной страны. Будешь читать по-наррабански, слушать рассказы о Гарх-то- Горхе и подвластных ему богах…
Радость девочки разом потускнела.
— Ой! Рахсан-дэр… он такой зануда! Учитель, заступись!
— И не подумаю. Не жалко. Терпи, раз принцесса.
