не ее, хотя и она им странна и непонятна…
– Слышь, – сказал крупный увалень, – слышь, ты не бойся, мы тебя убивать не будем. Мы только по глотку – и все.
– А сколько это – глоток? – сварливым голосом спросила Агата. – Сколько туда входит?
Увалень моргнул.
– Ну…
Агата вздохнула:
– Вас семеро. Каждый по глотку – что от меня останется?
Увалень шевелил губами – считал, наверное.
– А еще – вы остановиться сумеете?
– Мы будем друг друга контролировать, – быстро сказал Малыш. Видно, это им тоже приходило в голову. – Мы работаем связкой, понимаешь? Магической семеркой.
Агата мрачно смотрела на него. Ничего она в этих семерках не понимала.
– Один такой тоже обещал себя контролировать. И что?
– Что? – спросили за ее спиной.
– И где он теперь?
– Кто?
– Да Инквизитор!
Круг дрогнул. Девочка опять издала странный звук – то ли писк, то ли «ой». Отступила еще дальше.
– Я не буду!
– Трусишь, Инка? Да она нас просто пугает!
– Я не трушу! Я просто не хочу. Нет… аппетита.
– Бла-бла-бла! – передразнила девушка в прикиде. Голос низкий, курит, наверное. Сдернула с головы капюшон. И волосы у нее прикольно подстрижены и раскрашены. Агата ни за что на такую прическу не решится. – Мы что, сюда трепаться пришли?
Агата шагнула к ней, с интересом ее разглядывая. Девушка-вампирша (вампириха? вампиресса? вампирелла? Спросить у Бориса…) не то что бы отпрянула – удивилась.
– А вы вправду всю магию с кровью заберете?
Та похлопала на нее подведенными черным глазами. Сказала через Агатино плечо:
– Слушай, она у тебя че, ненормальная?
– Давайте уйде-ем! – ныла Инна.
– Если всю, тогда давайте. Только не больно. – Агата деловито закатала рукава, оглядела вены. – Вы как, по очереди кусать будете?
– А чего она так… – спросил жалобно пацан у Малыша. – Чего она ведет себя… так?
– А как надо? – с готовностью спросила Агата. – Кричать и отбиваться? Вы скажите, все будет как полагается!
– Ой, все, я ушел! – сказал один из парней. И действительно ушел. Шагнул со света в тень – и нет его. Ей надо быть поосторожнее, а то она так всех вампиров распугает… Агата опять повернулась к панковой девушке.
– Ну? Обещаете, что заберете всю магию? Только всю!
Холодная сильная рука обняла ее за шею. Кто-то сказал – в самое ухо:
– Багира права – хватит трепа! Ну что, леди вперед?
Панковая девушка Багира презрительно подняла верхнюю губу.
– Я что, лохушка какая-то? Я не кусаюсь, это негигиенично! Я шприц с собой взяла.
– Я уколов боюсь, – быстро сказала Агата.
– Да ладно, че ты? У меня спирт и жгут есть. – Багира деловито копалась в своей мешочной сумке. – Чик-чик, комарик укусит – и все.
Агата, расширив глаза, смотрела на десятикубовый шприц. Начала дрожать. Багира зубами содрала упаковку.
– Я правда боюсь… меня в детстве много кололи… – бормотала Агата. Пятилась. Сильная рука сжала ей шею: не придушить – удержать, но синяки останутся. – Ой, не надо!
– Кац, держи ее!
Агата уперлась пятками в землю, а спиной – в каменного Каца. Багира положила на асфальт сумку и с деловитым видом шла к ним.
– Нет, правда не надо! – с отчаянием сказала Агата. Резко наклонилась вперед, прижимая к себе руку Каца, – лягнув воздух ногами, тот перелетел через нее, чуть не сшиб отпрянувшую Багиру. Моментально поднялся с земли, встряхнулся и, сказав с удовлетворением:
– Ну, началось веселье! – пошел на Агату, расставив руки.
Та попятилась, спиной почувствовав приближение остальных вампиров, шарахнулась – и вдруг застыла, глядя в одну точку. Руки ее медленно расходились в стороны, точно их поднимал за ниточки невидимый кукловод. Сузившийся круг замешкался.
– Чего это с ней?
– Да какая разница!
Вслед за руками Агата подняла голову – точно пытаясь увидеть что-то за темными кронами деревьев. Или за черными тучами, заслонявшими ночное небо. Или за ночным небом, скрывающим свет.
Белый свет…
В небо ударила первая молния.
Игорь сидел на кухне и наблюдал за снующим вокруг Дегтярем. Что ж, он может гордиться – одни заводят собачатники, вторые – бомжатники. А у него дома собственный вампирятник. Потому как Борис теперь с собой приводит свою подругу. Если, не дай бог, случатся у них детки, он и их наверняка к дяде Игорю потащит…
Игорь все никак не мог решить, нравится ему Анжелика или нет. Молчаливая, тихая, тощая. Говорит еле слышно. Сядет в углу – тень в тени. Поневоле забудешь, что она здесь. Только глаза – внимательные, цепкие. Наверное, тоже пытается решить, нравится ей Игорь или нет.
А Борька доволен! Соловьем заливается, шумит и шутит за двоих. Или за троих. Потому что плохо что-то у хозяина в последнее время с чувством юмора… Он уже серьезно подумывает начать принимать снотворное – это молодой-то мужик! Периодически обнаруживает себя в разных закоулках своего наследного дома и каждый раз до смерти пугается – потому что не может сообразить, куда он шел, куда попал и где вообще находится. Дегтяр молча выводит его за локоть на свет божий. На работе вообще цирк бесплатный! Чуть не набил морду коллеге, который имел неосторожность спросить про здоровье. Открытым текстом послал очередную комиссию, в шестой раз допрашивающую его по поводу «происшествия» – как мягко сформулировали! Дождался пинка под зад от Шрюдера – во внеочередной отпуск. Начальник обязал его посещать клинику. Игорь, конечно, пообещал, никуда не собираясь, но тут Шрюдер применил запрещенный прием – позвонил Лизе. Теперь та каждый день отвозит его на лечение, а к ночи приходит Борис с подругой.
– Ирка звонила? – деловито спрашивает Борис. Он в фартуке готовит какой-то коктейль собственного изобретения. В качестве уступки хозяину дома – без крови.
– Звонила. – Игорь глядит на свет лампы сквозь полный бокал. Красиво. – И Галька звонила. И Катюха.
– И что?
Игорь морщится.
– И ни-че-го! Считайте меня импотентом! – и выпивает бокал залпом.
– Импотент-алкоголик, – сообщает Борис.
– Ну и пусть, – соглашается Игорь и снова тянется за бутылкой. Борис глядит на его руку.
– А где твой крис?
– Я его снял! – гордо заявляет Игорь.
– Зачем?
– Чтоб почувствовать свободу!
– Почувствовал? – любопытствует Борис.
