Охотники ходили по лесам, собирали замерзших птиц. Ночами вокруг деревень собирались волки, прыгали в серебряном лунном свете, купались в снегу, пели, просились к огню. Ночами в стылых сенцах жаркие шепотки – милуются парочки, чей венок не унесли воды рек. Девушки, которые отпустили венки в реки, уже давно не девушки, но жены, многие ждут детей… Те же, кто оставил осенний залог на зиму, будут только целоваться, терпеливо ждать весны…
А те, кто напрасно прождал венка, будут тихо плакать в подушки.
Рико стоял на крутом берегу незастывшей речки, смотрел в темное небо и думал о них. Раньше молодого войя только забавляло, что по нему сохнут пригожие девицы. Сейчас он испытывал нечто похожее на стыд…
Он часто сюда приходил, чтобы поразмышлять в одиночестве, и наконец нашел имя тому, что происходит с ним.
Узел Судьбы – временная точка, желания, решения и действия в которой определяют, каким будет будущее. Узел никогда не оставляет вовлеченных в него людей прежними.
Узел Судьбы может быть разным. Гибель человека или рождение. Пощечина или удар меча. Улыбка или брошенное в сердцах словцо, разделенное веселье или горе. Мелкое событие, нечаянная встреча, пустой разговор. Или – один взгляд.
Осенью он не ждал ничего, только был горд и счастлив тем, что победил в состязании лучников. Ему поднесли награду, он опоясался богато вышитыми ремнями, посмотрел в глаза девушки и понял, что пропал.
Принял же сие он гораздо позже. До праздника перелома зимы почти уверил себя, что с ним ничего не происходит.
В этот праздник соседние деревни воличей гостили у Тэнниа.
Рико знал, что она приедет. Он услышал дыхание девушки, когда поезд гостей был еще на полпути.
Парень стоял в толпе встречающих и видел, как со вторых саней дружно соскочили четверо парней. И один из них повернулся, протянул руку, помогая сойти девушке. Она улыбнулась и приняла помощь.
Эта улыбка была приговором для Рико. Ясный сверкающий зимний день вдруг показался ему исполненным мертвого мороза Холода. Он повернулся и, ничего не видя перед собой, расталкивая людей, побрел домой…
Были пиры, только чуть более скромные, охоты, совершаемые ради густых зимних мехов, игры и состязания. Напрасно засматривались на ладного молодца красавицы родной деревни и приезжие девицы. Он отдал сердце девушке из Мечты. Красивая, стройная, карие глаза, рыжеватые странно коротко остриженные волосы. Звали ее Катрин…
У Рико все валилось из рук, он словно не жил это время, и неудивительно, что однажды в игровом поединке получил «серьезную царапину».
Так назвала Катрин его рану. Она бинтовала ему руку, легко касаясь теплыми пальцами. Рядом бестолково суетился какой-то мальчишка, пребывающий в состоянии восторженного ужаса оттого, что сумел зацепить Рико – самого Рико! – а парень наслаждался ее присутствием и одновременно думал с тоской, что девушка теперь сочтет его слабаком. Кати завязала узелок и вдруг ласково взъерошила ему волосы.
– Не кручинься, – сказала, – с кем не бывает…
А парень смотрел в ее глаза и тонул, тонул, тонул…
Кати участвовала в молодых забавах чаще в роли судьи, наблюдателя и, если надо было, целителя. А надо было часто.
Они подружились. Рико был на седьмом небе от счастья, пока не понял, что девушка держит его за братишку. Причем за младшего.
Он попытался объясниться, но красавица отклонила дар и сказала, что обещалась другому.
В довершение всего Тания, девушка, которая раньше ему нравилась, сошлась с парнем из Мечты.
Звали его Макшем…
Алек стоял на крутом берегу закованной в лед реки и смотрел в стылое небо.
На юноше была только грубошерстяная зимняя рубаха, полотняные штаны и унты. Раз за разом испытывал он себя, выходя на мороз в легкой одежде, согревая свое тело внутренним жаром.
– Светлого дня…
Юноша неторопливо повернулся. Он давно почувствовал приближение Джо, но «заметил» его только тогда, когда тот поздоровался.
– Мне на тебя даже смотреть холодно, – пробормотал друг. Скорее всего холодно ему было по другой причине – сам он был одет еще легче, морозные струи ветра хлестали голую грудь. – Купаться не собираешься?
Алек покачал головой. Какое-то время они стояли молча, наблюдая за идущей с севера тучей.
– Будет пурга, – обронил Джо и завертел головой. Алек тоже почувствовал приближение кого-то незнакомого.
– Светлого дня.
К ним спускался высокий, широкоплечий парень. Он поздоровался с Алеком за руку, обхватив запястье, как приветствуют друг друга войи, кивнул Джо и посмотрел вниз, туда, где никогда не замерзающий ручей впадал в давно укрытую ледяной броней Мету. «Тонкий ручеек успешно сопротивлялся морозам, а великая река побеждена, – подумал Джо, – в этом есть какой-то скрытый смысл».
– Кто-то умер? – осведомился он.
– Не понял… – Парень удивленно уставился на него.
– У тебя такое лицо, что я подумал, что кто-то умер…
– Нет… – Незнакомец снова уставился в ручей, глаза его были темны и пусты, как вода, в которую смотрели. – Никто не умер. Кроме… кроме моей любви.
Друзья переглянулись. Смутно знакомый незнакомец не отрывал взгляда от ручья. Что он там увидел?
– Ты купаться собрался или топиться?
– Кто же купается в такую погоду…
– Настоящие войи.
Парень удивленно посмотрел на Алека. Улыбнулся неуверенно:
– Да…
Он снял куртку, отшвырнул унты, сдернул меховые штаны. Сбежал вниз, кинул ребятам рысью шапку, которую Джо немедленно примерил.
– Этот… в самом деле собрался купаться?
– Если он надумал тонуть, я попробую его достать, а ты беги за помощью.
Но этого делать не пришлось. С уханьем окунувшись несколько раз в дымящуюся воду, парень выскочил из ручья, попрыгал на берегу и полез наверх. Поскользнулся, снова едва не скатился в ручей, со второй попытки одолел кручу.
– Ну как, полегчало? – сочувственно спросил Джо, отдавая шапку. Пловец кивнул, у него зуб на зуб не попадал. Торопливо одевшись, он пустился в пляс.
– Пошли выпьем горячего вина…
Несчастный влюбленный только кивнул.
Изба была жарко протоплена. Юноши сидели за столом, босые ноги тонули в грубой, густой, черной шерсти. Шкура была снята умело, вместе с частью черепа, так что каждому, кто входил в дом, прежде всего бросалась в глаза гигантская медвежья башка.
На которой сейчас сидел Алек. Рико глотал горячий грог вприкуску с кленовым сахаром.
Разговор шел о… конечно, о чем может идти разговор между тремя подростками, подогретыми подогретым вином? Вот именно.
– И что она сказала?
– Сказала, что у нее, мол, есть, и не надо ей браслета, будь он хоть трижды эльфийский. А я, понимаешь, думал, что это моя… ик! судьба…
– Судьбы нет. От сердечных ран редко умирают, – осторожно сказал Джо.
– Так говорят те, кто никогда не испытывал сердечных ран. – Парень не отрывал взгляда от малинового
