– Здорово, – кивнул Дастин. – Теперь выясняется, что мы имеем дело с хакером-привидением. Навигатор, ты не сумел его поймать или хотя бы частично выяснить, что это такое?
– При всем быстродействии процессора – не могу. – Динамик издал огорченный вздох. – Но я уверен – виртуальный призрак неким образом связан с постоянным изменением материи и времени вокруг Комплекса. Могу привести некоторые статистические данные, если они вас заинтересуют.
– Выкладывай, – согласился я. – Только не очень заумно.
– В общей сложности я зарегистрировал чуть более миллиарда двухсот миллионов явлений, связанных с преобразованием живой и неживой материи, – бесстрастно выдал Навигатор. – Изменения массы, физических параметров среды, волн, определенные задержки во времени... По моим расчетам, для того чтобы произвести такое количество мутаций, необходимо затратить энергию, высвобождающуюся при взрыве сверхновой звезды. Все ваше ядерное оружие по сравнению с этой мощью – детская хлопушка рядом с атомной бомбой. Вы понимаете эту метафору?
– И что, Хозяин триллионы джоулей закачивает лишь в изготовление Пятачков и имитаций танковых сражений? – поразился Дастин. – Чушь какая! Безраздельно владея океаном энергии, можно создать все, что угодно! Новую Вселенную, например! Новую жизнь! Новый разум, наконец!
– Сейчас вы начали смотреть на происходящее с мистической точки зрения, – отозвался Навигатор. – Искусственный интеллект не принимает мистику. Это сомнительная привилегия людей. Бог, творец Вселенной... Вы еще скажите, что Вселенная была создана за сто сорок четыре часа, как указывается в первых главах Книги Бытия.
– Ты, как погляжу, в Бога не веришь, – рассмеялся я, прекрасно понимая, однако, что компьютер и теология несовместимы.
– Не положено, – пошутил Навигатор, что с ним случается крайне редко. – Это только в Ватикане и в Московской патриархии компьютеры верующие. Я обязан рассматривать происходящее с точки зрения современных физики и математики. Могу предположить, что последние несколько суток на Афродите мы столкнулись с проявлением некоего физического закона, который люди еще не открыли и который соответственно не известен мне. Других объяснений подобрать не могу.
Мы с Дастином, не сговариваясь, имитировали губами пускание ветров, покидали грязную посуду в чан со вскипяченной колодезной водой и отправились в хлев – скотный двор нуждался в постоянной заботе. В конце концов, если на нас повесили ответственность за животных, мы не вправе их бросать.
Лечь спать удалось лишь незадолго до полуночи. А встать пришлось в пять утра. Корова мычала, требуя дойки.
Трое полных суток, вплоть до двадцать первого апреля, мы с Дастином прожили в относительной идиллии. Фермеры как они есть. Корова, куры, птичник. Одна из коз, непредусмотрительно выпущенная погулять, потравила капусту в огороде, за что была бита тяжелым армейским ботинком; поросята подрастали не по дням, а по часам. Единственная загвоздка состояла в добывании корма для зверинца, но проблема разрешилась сама собой. Достаточно было взять косы, прибереженные в сарае, выйти на склоны холмов, окружавших Комплекс, а потом привезти сено к Дому на прицепах электрокаров.
Выделив парочку свободных часов, мы заглянули в Комплекс. Навигатор был прав – внутри не осталось никаких следов от напряженного карнавала, разыгрываемого на всех уровнях титанической постройки. Лифты работали, как и положено, не перебрасывая людей в разнообразные «дырки», исчезли конфетти и киногерои, сгинули в небытие Пятачки, и Комплекс вновь предстал нашим глазам в качестве обычного сооружения, возведенного человеческими руками. Нам показалось, будто шутовство Хозяина наконец-то иссякло.
Но имелись серьезные причины думать по-другому. Если Хозяин (или неизвестный Кто-то Там) решил закончить свой эксперимент, значит, должны исчезнуть все его последствия. Дом, однако же, стоял на месте, скотный двор никуда не желал исчезать и требовал к себе внимания, установить связь с Землей или Кесарией по-прежнему было невозможно. Мы оставались отрезанными от цивилизации и всех обитаемых миров, которых, если не считать Земли и Афродиты, пока насчитывалось всего-то три штуки.
Дастин от скуки подкидывал невероятные идеи. Надо, мол, прекратить играть по правилам. Взять винтовки, перестрелять всех животных, Дом сжечь или взорвать, самим вернуться в Комплекс. Я и Навигатор отговаривали. Этого нельзя делать хотя бы потому, что корова Ромашка, свинки и птицы – живые. Почему живые? Да потому, что мы едим их мясо, пьем молоко и не испытываем при этом никаких неудобств. Если бы продукты были не натуральные и не несли в себе необходимые белок, жир и углеводы, мы постоянно испытывали бы чувство голода и в конце концов загнулись. Пища – настоящая. Следовательно, Ромашка, свинья (последнюю мы окрестили Снежинкой, спасибо Оруэллу) и все остальные – подлинные.
– Это не аргумент, – заявил Дастин, однако смирился, добавив при этом: – Есть корова – есть проблема, нет коровы... Думайте сами, в общем.
Не иначе, Сталина начитался.
Развлечений было мало, да и времени не хватало. По вечерам Навигатор крутил для нас кино (в основном туповатые вестерны, где мне за каждым углом мерещился Роланд, сгинувший в никуда вместе со всеми персонажами) или ставил музыку. Все остальные часы занимала работа. Никогда бы не подумал, что содержать ферму столь утомительно.
На третьи сутки у нас случился кризис перепроизводства. Лишнее молоко пришлось выливать, холодильник оказался забит куриными яйцами снизу доверху, а от поросятины, плохо приготовленной Дастином, меня уже тошнило. Я взялся за кухонные дела сам и даже сумел вполне прилично состряпать копченую курицу. Кстати, в этот же день на птичнике вылупились несколько цыплят...
– Знаешь, мне становится скучно, – поведал за ужином Дастин. – Сидят два человека на пустой планете, занимаются какой-то ерундой, будущее неопределенно... По крайней мере, когда приходили эсэсовцы или тамплиеры, нам было чем заняться и над чем подумать. И женщины, опять же...
– Чего? – вскинулся я. – Какие женщины?
– Овечка-Мелисента, например, – покраснел Дастин.
– Мама дорогая! – ахнул я. – Ты это всерьез? И где? На сеновале? Боже мой! Да это же гораздо хуже, чем трахать резиновую куклу!
– Вот теперь и ты признал, что они – не настоящие, хотя постоянно утверждаешь другое, – сдвинул брови Дастин. – На мой непритязательный взгляд, было вполне себе ничего. И она мне показалась именно... взаправдашней. Теперь мы снова остались в обществе друг друга, к нам никто не ходит. Я с ужасом представляю, каково придется, если внезапно выяснится, что мы застряли здесь навсегда именно в том положении, в котором сейчас находимся. Два единственных человека на всю Вселенную. Адам... и еще один Адам. Воображаю двух седых немощных старикашек, которые лет через сорок по привычке, а не по необходимости, поковыляют доить очередную корову, подаренную неизвестно кем. Не хочу!
– А чего хочешь? – осторожно спросил я, наклонив голову.
– Человек без общения – не человек, – хмуро ответил Дастин. – Признаться честно? Я соскучился по Роланду, по всему этому идиотизму, который целую неделю нас сопровождал. Было интересно. Можно было думать как поступить, что сказать тому или иному человеку. Я помнил постоянных клиентов и знал, какое пиво они предпочитают, темное или светлое. Передо мной всегда вставали загадки, которые непременно надо разгадать. Эти три дня занудного фермерства меня достали!
– Но, кажется, мы ничего не можем сделать, – справедливо ответил я. – Проще смириться и смотреть, что будет дальше.
– Да пошел ты!.. – рявкнул Дастин, смел ладонью со стола кружку с молоком, кружка рухнула на пол и разбилась, разбрызгав вокруг белые алебастровые пятна. Дастин вскочил, ругнулся под нос и ушел наверх. Я так и не понял, почему он обиделся. Тем более что раньше обижаться напарник не умел. Обычно ему все было пофиг.
Да, и что же будет дальше? Загадка.
