– Ага, конечно. – Я не удержался от язвительного комментария. – Если вы и дальше будете каждый день кидаться друг во друга атомными бомбами, то голубое небо так и останется сказкой для детишек, в которую никто не будет верить...
– Использование стратегических вооружений мощностью более пятидесяти килотонн запрещено соглашением 1969 года между Альянсом, СССР и Китаем, – непонимающе ответил Сергей. – А тактические боеголовки уже ничего не изменят...
Я только вздохнул. Значит, мощные водородные бомбы покоятся на складах (вероятно, «на всякий случай»), а теми боеголовками, что попроще, перебрасывайся сколь душе угодно, словно банальными гранатами. Дожили! Эх, хомо сапиенс – ошибка Господня...
– Вот они! – дернул меня за рукав товарищ старший лейтенант. – Я не ошибся, возвращаются по этой же дороге. Подпускаем ближе – и начинаем представление. Воображаю, сколько будет удивления!
Я приложился к биноклю. Точно, в отдалении темнеют медленно приближающиеся стальные туши. Ладонь машинально легла на устроенный рядом с бойницей противотанковый гранатомет – с детства мечтал подбить самый настоящий «Тигр»!
– Без моей команды – ни единого движения, шею сверну! – пригрозил заметивший мои поползновения Сергей, снова приникший к пульту «Искры». – Запомни, передний танк надо поджечь не позже чем через десять секунд после пуска ракет, затем – в укрытие, пережидать волну. Самый близкий взрыв произойдет там, где комендатура – надеюсь, полукилотонны хватит, чтобы разрушить бункер. Пусть знают, суки, как Сергея Фролова расстреливать!
– Стой! – вскинулся я. – Откуда ты знаешь, что патруль Альянса забрал Дастина? А если он остался у них, в убежище? Мы же и его накроем!
– Забрали, забрали... – напряженно бормотал Сергей, – чем, интересно, лесные братья твоего приятеля кормить будут? Сами на крысятине давно сидят, а то и на человечине... Готов?
Я пристроил гранатомет на плечо, уткнулся глазом в окуляр электронного прицела. Микрокомпьютер немедля вырисовал тоненькими голубыми линиями силуэт движущегося «Тигра» а бегущая строка известила – снаряд наведен на тепловой центр цели, предположительно двигатель. Система ждет приказа открыть огонь на поражение. Спасибо.
Проклятущая цивилизация! Даже примитивный интеллект оружейного компьютера обучен вежливости!
Колонна все ближе. Сто метров. Семьдесят. Сорок. Хрипят двигатели, постреливают выхлопы мотоциклов. Тридцать...
– Начинаем, – преспокойно сказал Сергей где-то у меня за спиной. – Три, два, один... Ура!
Он повернул красный ключик на маленьком терминале «Искры».
Ффь-ю-ю... Восемь черно-желтых полосатых ракеток, бесшумно и почти незаметно вытолкнутых из стволов миномета, исчезли в низком небе. Надеюсь, наблюдатели в танках и транспортерах не заметили пуска – лишь тонкий, сероватый инверсионный след...
Я, тщательно выполняя приказ, досчитал до десяти, до боли в указательном пальце вдавил красную клавишу, гранатомет слегка вздрогнул у меня на плече, и снаряд, медленно, как в старинном кино, выписывая неровную спираль, ушел к бурой, лязгающей широкими гусеницами машине. Вспышка. Танк, будто запнувшись, тяжело дернулся, его развернуло поперек дороги, корма зарделась языками оранжевого пламени... Дальнейшего я рассмотреть не успел.
Сергей ухватил меня за шиворот, поверг на землю, и мы, будто две ящерицы, мигом проползли направо, в углубление, некогда являвшееся входом в подвал дома – сохранились выбитые ступеньки. Еще через секунду сумерки превратились в ярчайший день. Почти одновременно над мертвой Ригой и окрестностями зажглись восемь маленьких солнц.
– Знатный шухер!! – с восторгом орал мне в ухо комсомолец-террорист, пытаясь перекрыть наплывающий со всех сторон грозный рев, вызванный освободившейся энергией ядерного распада. – Мы накрыли дорогу на Баложи и Елгаву, одну боеголовку я запулил аж в озеро Бабите, это километрах в двадцати – пусть порадуются парной баньке! Наверное, решат, будто наши нанесли ответный удар после вчерашней атаки на Гаую! О, черт! Мммать!
Ничего не скажу, я тоже не был обрадован, когда с неба полился кипящий дождь, перемешанный с полурасплавленным камнем, горящим мусором и просто какими-то тяжелыми обломками. Спектакль, от которого у Люцифера на глаза навернулись бы слезы умиления, заодно сопровождали постоянно меняющие направление вихри, возникавшие, когда сталкивались налетающие с разных сторон воздушные ударные волны. Невообразимая иллюминация в небесах – вообще-то ядерный взрыв, даже слабенький, это невероятно интересное зрелище: постоянно меняющийся цветовой спектр, играющие и сплетающиеся в самые невероятные сочетания радужные краски... Воздух вновь нагрелся до невозможности, и я уткнулся носом в рукав куртки, используя его вместо респиратора. Мы вдвоем забились, как крысы, в свою норку, пережидая вызванный своими же руками многоцветный шторм. Я с мимолетным ужасом думал, каков же сейчас жесткий гамма-фон, а Сергей просто неразборчиво голосил – дикарские, немыслимо радостные вопли человека, познавшего истинное счастье в одно мгновение!
Мне стало страшно. Показалось, будто рядом находится не человек, а некое безумное существо, выползшее из самого кромешного круга Дантова ада. Сейчас я боялся не ядерного смерча, проносящегося над головой, но человека, спасшего мою шкуру и помогающего спасать моего друга... Аж икота от ужаса началась.
– Поднимайся! – Сергей жестко потряс меня за грудки. – Нельзя терять эффект внезапности! Они там, в своих краулерах, сидят ни живы, ни мертвы! Небось на говно исходят – эдакий фейерверк! Оружие твое где? Отлично! Бегом за мной, никакой личной инициативы – пристрелю на месте! Понял?
Перебежками в переулок, засим, укрываясь за грудами мусора и сгоревшими много лет назад автомобилями, по бывшей улице Бривибас – к конвою союзников. Нам отлично помогала белесая взвесь не успевшей осесть пыли, густая, будто туман на болоте. В горле першило, пыль проникала даже через плотную шерсть маски. Икалось по-прежнему здорово, но вскоре все мысли занял тот самый боевой азарт, не позволяющий почувствовавшему вкус настоящей войны человеку уйти с поля боя до самой победы или смерти...
Передний «Тигр», напрочь загораживая дорогу, пылает, будто большая свечка – верхние люки закрыты, значит, экипаж сгорел внутри. Исковерканные мотоциклы – взрыв моего снаряда прикончил и часть кортежа... Сергей быстро, хищно обогнул танк, несколько раз выстрелил из пистолета, сжатого в левой руке – видать, узрел выживших мотоциклистов.
– Займись замыкающим конвой танком. – Сергей махнул рукой, куда-то в обжигающий туман. – Я вскрою передний краулер! Потом – ко мне! Бегом!
«Займись танком»... Интересно, как? Меня в армии учили расправляться с бронетехникой с расстояния, используя умную технологию! Не саперной же лопаткой вскрывать махину весом сто восемьдесят тонн!
Приказ есть приказ – я, просачиваясь вдоль гладких бортов краулеров, выскочил прямиком к замыкавшему цепочку гигантскому «Маусу». Стоит себе.
Едва-едва удалось увернуться от пулеметной очереди – они, гады, все-таки меня заметили! Повалился на живот, пополз к гусеницам, наткнулся на труп мотоциклиста. Потертый кожаный плащ, знакомая германская каска с «наушниками» и символом – намалеванный черно-бело-красный маленький гербовый щит сбоку. Череп мотоциклиста, как и сама каска, пробит осколком – надо думать, последствия близкого ядерного взрыва. Половина килотонны, не хухры-мухры...
Вот и «Маус». Но что же теперь делать?
Господи, как не везет! Моя высокотехнологичная винтовка засбоила – это оружие предназначено для полиции, служб охраны, а не для боевых действий в условиях ядерной войны! Электромагнитный импульс – и вот эффект: вся электроника полетела! Бесполезное железо! Наверное, у Сергея то же самое, зря надеялся на военные чудеса будущего. Я машинально сдернул с плеча древний МП-38, надежную хлопушку конструктора Эриха Фольмера.
Танк величественно рыкнул и подался назад. Я – за ним. Подполз сбоку, по-обезьяньи цепляясь, вскарабкался на броню. Но ведь нельзя же воевать со здоровенным танком, пусть старым и примитивным, только с помощью автомата? Думай, думай, болван! Время уходит!
Решение пришло само собой. У меня, как и у Сергея, в запасе лежал баллончик с аэрозольным
