вере, хочешь, верь, а хочешь, нет, но я тебе зуб даю, что если бросить спичку в бочку с бензином – она взорвется.
– Странные вы люди. Никак понять не могу, то ли сборище психов, то ли банда мошенников.
– Намекаешь на то, что, типа, в психушке день открытых дверей?! Нет, приятель, мысли и разговоры не по существу. Или тебе нужны доказательства? Если так, просто вспомни свой утренний разговор с бедной девочкой и пораскинь мозгами.
– Этому можно найти объяснение.
– Бритва Оккама! – прохрипел Алхимик и заулыбался. – Один маразм против другого маразма. Этой дорожкой ты точно попадешь к психиатру. Тебе не показалось странным, что к нам до сих пор никто так и не присоединился? Я имею в виду свободные места на скамейке.
– Люди боятся собаки и парочки людей с бутылками пива в руках.
– Предположим. А что ты скажешь вот на это?
Алхимик немного наклонился к псу, отстегнул поводок от ошейника и тихо заговорил. Я отчетливо слышал каждое слово, но интонация и какой-то странный хрип сбивали меня с мысли.
– Алькор, будь так любезен, – прохрипел новый знакомый, – не сочти за труд, пройди, пожалуйста, вон к той дамочке в голубом платье обзови ее самыми грубыми словами, пометь дерево возле урны и возвращайся.
Как будто бы усмехнувшись, пес лениво встал и, опустив голову, двинулся на противоположную сторону аллеи. Как ему и сказал Алхимик, пес подошел к пышной брюнетке в голубом, звонко ее облаял, направился к скамейке и с удовольствием пометил раскидистый дуб. Так же невозмутимо вернулся и опять развалился у ног хозяина с чувством выполненного долга.
– Ну что? Теперь скажешь, что это просто чудеса дрессировки? – спросил Алхимик, все это время наблюдавший за моей реакцией.
– Нет, не похоже. Собственно, я и не пытался ничего доказать. Доказывают сегодня весь день мне, я только отпираюсь и хочу сам во всем разобраться.
– Поверь мне, Коля, многие люди, на протяжении тысяч лет пытались разобраться в том, что им было дано, и только сейчас мы можем говорить о какой-то сумме знаний. Хочешь изобретать велосипед?! Вперед, никто мешать не станет. Учись грамматике по надписям на заборах, твое дело. Я же предлагаю комплекс знаний, труды сотен людей, которые во всем этом достигли весьма заметных результатов, положив на это всю жизнь. К слову сказать, если ты вдруг не понял, путаясь в туманных намеках, Сильвестр предложил тебе то же самое. В этом смысле мы с ним не конкуренты. У него большая библиотека, огромный опыт теории и практики. В разговоре с тобой он, конечно же, прибеднялся, плел всякие небылицы, что только капельку, чуть-чуть, совсем немного что-то знает, в чем-то разбирается. На самом деле он матерый человечище. Больше теоретик, чем практик, но в своем деле спец. Я, напротив, склонен к практическим действиям. Отсюда разногласия и дележ территорий. Хотя и моя библиотека не последняя в городе. Выбор в любом случае за тобой, дружище. Мы лишь рекламные агенты своих школ, своих методик.
– Возможно, я что-то упустил или опять не понял, а, собственно, что вы предлагаете?
– Знания, опыт, практические наработки, подсказки, готовые формулы для облегчения твоей незавидной участи.
– А взамен вы хотите?..
– Твои способности, силу и сотрудничество.
– То есть договор кровью подписывать не надо.
– Ну, если очень хочется – давай составим договор, прикольная выйдет бумаженция, на стенку в рамочку повесишь.
– А те способности и силы, которые вы хотите получить взамен своего наставничества, они действительно существуют? Я о себе сейчас говорю.
– Я понял. Их мало в данный момент, и будет немного, потому что полный потенциал зажмется тисками страха, непониманием, незнанием элементарных законов и понятий, без должной поддержки. Отрицание – тоже способ снизить чувствительность. Мы готовы вложиться. В нормальной жизни это называется сотрудничество. И мне в работе, и Сильвестру в его исследованиях ты бы стал хорошим подспорьем.
– А кроме силы, знаний, опыта, что еще?
– Ты спрашиваешь о деньгах? Тебе интересно, что со всей этой байды ты поимеешь? Ну, скажем так, шиковать не будешь, но через годик на новую квартиру тебе хватит.
– Звучит заманчиво. Знать бы еще, что продаю.
– Не волнуйся, не душу. Ты продаешь способности. Мы учим тебя ими пользоваться очень обширно и разнообразно, доходы делим. Первое время мы тебе будем подбрасывать задачки попроще, гонорар пополам, потом сам обтешешься, еще нам станешь халтурки сливать.
– Снова «мы»!
– Сильвестр с меня живьем не слезет. Хватка у старика железная, как у бульдога, это древнее ископаемое свое возьмет. На деле он плохому не научит, если привыкнешь к его стилю. Вот, собственно, и все. Больше не смею задерживать, если только у тебя нет вопросов.
Я спокойно допил пиво из банки и бросил ее в урну. Разумеется, у меня были сотни вопросов, но стоит ли их задавать? Алхимик прекрасно понимает, что я хочу это сделать. Уверен, что он даже составил список, претендующий на звание победителя в конкурсе «сборник самых дурацких вопросов про то, во что все не верят». Не хочется казаться идиотом и дилетантом. Но факты вещь упрямая, я и есть дилетант.
– Стоит ли мне ожидать подобных предложений от кого-то еще?
– Ты на нашей территории, – ответил Алхимик совершенно спокойно. – Другие тебя видят, но сунуться не посмеют, во всяком случае, до той поры, пока ты хоть чему- то не научишься.
– А ваша территория это…
– Больше чем ты можешь себе представить, и далеко не все отмечено на географических картах.
– Размах впечатляет.
– В нашем клубе членов не много, и все они хоть что-то да значат. Ты получил бонус и официальное приглашение в нашу маленькую банду. Твоя задача на данный момент выбрать человека, который объяснит тебе правила игры, обучит этикету и введет в общество. Вот, собственно, и все.
Сказав это, Алхимик протянул мне свою визитку, на которой был только номер сотового телефона и большая буква «А» вместо имени.
Сумасшедший старик с металлической клюкой, молодой парень с очень умной собакой, девочка-призрак, а я чувствую себя дураком в колпаке с бубенцами. Стою в прихожей, пялюсь на пакет с мусором, который так и не потрудился вынести с утра. Вокруг пакета вьются около десятка огромных червей. Примерно с мою руку длиной, скользкие на вид, полупрозрачные, гадкие. При виде этой отвратительной мерзости меня чуть не стошнило. В крохотной прихожей скопился омерзительный запах, такой, будто у меня в комнате уже месяца два разлагается туша слона. Это наваждение, пытался уверить я сам себя. Бред! Сон! Этого не может быть.
Черви словно присосками влипли в тонкий полиэтилен пакета, их тела медленно извивались, становились то толще то тоньше, пульсировали.
