континуума.
– И сколько информации содержит трехграммовый ломтик сыра?
– Десять в двадцать четвертой степени бит, – незамедлительно откликнулся краб.
– А взрослый человек?
– Не считая памяти, десять в двадцать восьмой степени килобайт хранится только в атомах.
– Всего четыре нуля, – разочарованно протянул европеец.
– Пресвятая дева, – застонал собеседник. – Речь идет о порядках! А это значит…
– Знаю-знаю, – отмахнулся Манмут. – Сглупил, больше не буду. Продолжай.
– За тысячу четыреста лет до наших дней постчеловечество – ибо «старомодных» к той поре осталось на Земле считанные сотни – взялось телепортировать машины, людей и прочие вещи.
– Куда? В смысле – их отсылали на Марс? В иные солнечные системы?
– Нет, в этом деле необходим как передатчик, так и приемник, – пояснил иониец. – Их просто перебрасывали с одной земной или орбитальной точки в другую. Тут-то ученых и ждал огромный сюрприз.
– Ты, случайно, не на муху намекаешь? – вырвалось у европейца, тайной слабостью которого были древние фильмы двадцатого столетия.
– Муху? – растерялся Орфу. – Нет. А при чем здесь?..
– Не обращай внимания. Так что же их удивило?
– Во-первых, квант-телепортация сработала. Но еще важней другое: прибывая на место назначения, человек, животное или другой предмет сохранял всю нужную информацию. Абсолютно всю. Включая человеческую память.
– А ты говорил, будто бы законы квантовой физики запрещают…
– Именно, – подтвердил иониец.
– Волшебство, да? – усмехнулся Манмут, с тревогой начиная понимать, куда тот клонит. – Значит, опять Просперо и греческие боги?
– Погоди смеяться. С годами моравеки пришли к любопытному выводу: скорее всего постлюди просто заменяли пересылаемый объект его двойником из… э-э-э… иной вселенной.
– Параллельные миры? – ошарашенно спросил европеец.
– Не совсем. Это раньше верили в бесчисленное множество параллельных мирозданий. Я имею в виду вполне ограниченное количество сдвинутых по фазе квантовых космосов, сосуществующих где-то рядом с нами.
Любитель сонетов и на сей раз ничего не понял, однако перебивать товарища не решился.
– Сотворенных космосов, – веско прибавил Орфу, будто бы его слова что-то проясняли.
– Сотворенных? – повторил Манмут. – Это как в Библии?
– Да нет, речь о другом. О продукте гениального ума. Или умов.
– Все равно непонятно.
Деймос закатился. Бывший капитан подлодки сверился с внутренним хронометром. До рассвета оставался ровно час. Вдали маячили марсианские вулканы, облитые звездным сиянием, и бледно- жемчужные амебы облаков медленно ползли вверх по неприступным склонам. Манмута пробирал предутренний озноб.
– Помнишь, с чем столкнулось человечество тысячи лет назад, изучая собственный мозг? – не сдавался гигантский краб. – Еще до появления ПЛ?
Собеседник напряг искусственные и органические извилины.
– Когда-то давно, чуть ли не в двадцать первом веке, земные ученые открыли, что разум людей – именно разум, а не мозг, – мало чем напоминает компьютер или химическую машину для запоминания, но представляет собою…
– Устойчивый волновой фронт квантового состояния, – закончил за него иониец. – Сознание человека первично существует в виде волновой формы квантовых состояний, как и все прочее на свете.
– И при этом ты утверждаешь, будто сознание самостоятельно творит иные вселенные? – Манмут честно пытался вникнуть в так называемую логику рассуждений товарища, однако нелепые фантазии с неразборчивым подтекстом выводили его из себя.
– Не просто сознание, – пояснил Орфу. – Только его особые виды, сами подобные обнаженным исключительностям и потому способные влиять на пространственно-временной континуум, перестраивать его, расщеплять волны вероятности на разные альтернативы. Я говорю о Шекспире. Прусте. Гомере.
– Это же так… так… э-э-э… – Европеец запнулся.
– Солипсично?
– Глупо.
Несколько минут полета прошли в гробовом молчании. Любитель сонетов догадывался, что ранил чувства друга, но сейчас и это было не важно. Наконец он снова нарушил тишину:
– То есть на Олимпе нас ожидают призраки реальных греческих богов?
– При чем тут призраки? – вздохнул краб. – Главное, ты уже видел квантовые отчеты. Кем бы ни оказались обитатели вулкана, они продырявили этот мир, словно дуршлаг. Они постоянно куда-то уходят. И откуда-то являются. Квант-реальность в здешних краях так неустойчива, что поминутно грозит взорваться вовнутрь и прихватить с собой приличный кусок Солнечной системы.
– По-твоему, тут и заключается предназначение Прибора? – осенило Манмута. – Уничтожить квантовые поля, прежде чем они достигли критической массы?
– Не знаю, – задумался Орфу. – Возможно.
– И ты полагаешь, Земля съехала с катушек, а постлюди сбежали на орбиту по этой причине? Из-за неудачных квантовых опытов?
– Наоборот. По мне, так они оказались слишком удачными.
– Да о чем ты?! – Европейцу вдруг расхотелось обсуждать тему дальше.
– Сдается мне, парни пробили дыры в иные измерения, – сказал иониец. – И что-то оттуда впустили.
Друзья умолкли до самого рассвета.
* * *Первый луч зари коснулся верхушки воздушного шара, рыжая ткань полыхнула невообразимым оттенком, и углеканаты засияли, все до единого. Следом засверкали пики трех вулканов; рассветное пламя медленно сползало по ледяным восточным склонам потоками кипящей лавы. Потом омытые розовым золотом облака расступились, и внизу блеснула небесно-голубая трещинка на лице мира – безбрежная река Долины Маринера. Минутой позже солнце добралось и до Олимпа. Гордый вулкан, вздымающийся над изогнутым западным горизонтом, представился Манмуту королевским галеоном с красно-золотыми парусами.
И вот впереди, высоко над землей, загорелся еще некий объект.
– Эй, Орфу! Мы здесь не одни.
– Колесница?
– Пока не рассмотреть. Я уже и зрение настраивал, но против света трудно…
– Если это колесница, мы можем что-то сделать? Признайся, ты ведь нашел какое-нибудь
