– О! – отозвался Рубан, – зашевелилось!
– А чего молчит?
– Так может, патроны кончились? – осторожно предположил Смирнов.
Для проверки версии стали махать кто – чем: руками, грязными газетами, сломанным стулом. Рубан только комментировал – шевелится, но не стреляет.
– Ясно, – Шарый ничуть не стесняясь стал во весь рост и подошел к окну, – сдохла машинка. Только давайте не выяснять, нафиг она тут была. Давайте дело доделаем, тачку найдем и валим отсюда – чем быстрее, тем дальше.
Чуть помедлив, встали все остальные. Пулемет безмолвствовал, хоть и дергал своим стволом – явно сожалея о потерянной мощи.
– Так – хватит, валим от…
Я не успел договорить, откуда мы валим. Маленький Смирнов с несвойственной ему прытью, в прыжке завалил меня на пол. Ещё не почувствовав удара, я услышал злой стук пулемета. Смирнов тяжело навалился на меня сверху, но сразу как-то сник и сполз в пыль.
– Сашка, ты что? – я забыл обо всем и стоя на коленях пытался поднять с пола Смирнова. Внезапно побледневшего и ставшего тяжелым и мягким.
– Ты, это… – Смирнов не проговорил, а прохрипел, булькая чем-то в горле. – Доведи всех… Ты… Спасибо. Помни – ВСЕХ!
И обмяк. И стало понятно, что это уже не Смирнов. Не маленький Сашка Смирнов. Мы часто подшучивали над ним.
Опять затарахтела автоматная очередь. Пули ударили в оконный переплет, выбили из него доску. Оружие явно смещало зону обстрела. Как будто бездушный пулемет искал кого-то определенного в нашем убежище. Я сидел на коленях и не мигая смотрел туда, где на крыше дома дергался страшный механизм. Я не думал о том, что полностью открыт для него, что между ним и мною нет никакой преграды. Я видел, как из подрагивающего ствола вылетают пули, как они разносят все вокруг, все ближе и ближе ко мне. Но я не боялся его. Я чувствовал этот дьявольский инструмент. В какой-то момент он гадко хлопнул и затих. На пулемете расцвел стальной цветок из ошметков разорвавшегося ствола. Наверное, патрон бракованный попался. И я почувствовал – больше в этом городе выстрелов не будет.
– Надо посмотреть, что он там охранял, этот пулемет идиотский. – Мне почему-то показалось, что это может быть важным. – Ведь не зря такую дуру поставили.
Мне казалось, что больше никаких сюрпризов вроде этого пулемета не будет. Ну, так просто казалось. Я махнул рукой ребятам, мол «сам пойду». Спрятавшись за стену, я толкнул дверь парадного – она со скрипом отворилась. Но больше никаких звуков не было. Видно бешеный пулемет был один. Дом напротив был обычным двухэтажным особняком, слева и справа от фасада он продолжался добротным каменным забором, высотой метра два. Входная дверь в парадное была приоткрыта. Я толкнул дверь прикладом – из дома пахнуло затхлой сыростью…
– Эй, дома кто есть? – Я мог и не кричать, все говорило о том, что жилье брошено.
Судя по всему в доме жила одна семья. Сразу за дверью было некое подобие прихожей. Видно раньше это был дом на три четыре квартиры, позже объединенные в одну большую. На стене, возле ступенек ведущих к площадке от которой, расходились жилые помещения, была прибита вешалка. На вешалке висела такая знакомая форма. Форма полицая. Так вот кто тут обитал. НА всякий случая я снял с предохранителя калаш и, прижимаясь спиной к стенке тихонько поднялся на лестничную площадку. Там, все также осторожно, я открыл по очереди все три двери. За одной было светло – именно туда я и двинулся. В голове все время вертелась мысль, за каким чертом я судя лезу?
Дневной свет просачивался сюда из пыльного окна. Все помещение было завалено коробками они стояли в несколько рядов, громоздясь под самый потолок. Видимо хозяин сделал здесь что-то вроде хранилища барахла. В коробках была сложена не новая обувь, одежда. В одной из коробок я обнаружил десятки перочинных ножей. В углу были просто так свалены книги. Побродив немного по помещению я так и не нашел ничего кроме таких вот коробок с рухлядью. Странное жилье, превращенное в склад. Однако, в конце концов мне повезло. В углу, прямо под подоконником были коробки с консервами, пригодится в дороге! Не зря все-таки полез я сюда. Коробка была тяжелой, и пришлось её толкать по полу. Толкая консервы перед собой, я нечаянно зацепил одну из коробчатых пирамид. С глухим грохотом они посыпались на пол. Самая верхняя от удара раскрылась и из нее веером полетели конверты. Это были письма. Я присел на корточки и собрал несколько. Я понял, кто здесь раньше жил. Один из полицаев нашего лагеря. Это были письма из лагеря – везде один и тот же обратный адрес. Видимо родители или друзья слали письма нам. Все конверты были вскрыты, но вряд ли их кто-либо читал. Видно искали деньги. Если конечно сейчас есть деньги. Но никто из адресатов писем не получал. Сволочи! Сволочи! Ведь сколько лишилось последних надежд, не получая эти письма. Может, меня искали родители, может… Полицаи. Предатели. Воры. Не стеснявшиеся воровать у нас, лишенных всего, даже надежду…
Машину удалось найти очень просто. Во дворе административного здания был гараж. Там стояло то, что мы искали.
Чтобы прихватить оружия, пришлось вернуться ненадолго в лагерь. Рубан, потоптавшись, решил прямо сейчас рвануть домой. Ходу-то всего ничего. И даже от предложения подбросить отказался.
– Ты это… – Рубан замялся, пожимая мне руку. – Заезжай в гости как-нибудь. Спасибо тебе.
– За что? – не понял я.
– Ты не подумай, я не очень такой… ну, как это. В общем – я думаю, что если бы не ты с нами был, нас бы как котят всех в лагере этом передушили. А ты… ну, в общем, не пропадай!
Глава пятнадцатая
Меня научили водить машину на военке. Вернее, там у нас был теоретический курс автодела, я до сих пор помню слово «экономайзер». А потом даже сдал экзамен на права. Я гордился этим и очень удивился, что мои друзья тоже с правами, да ещё имели опыт вождения. Я же после экзамена ни разу не пробовал.
Дорога наматывалась вниз и назад, под тупое рыло машины с монотонностью, похожей на навязчивость. Было утро, и спать не хотелось. Жалко, по радио – одно хрипение, ни одной станции. А кассет
